Посвящается светлой памяти моего пса, которого я не смог уберечь.
Ты был намного лучше меня.

Глава 1

В голове звенело — как будто бы играло множество колоколов; во рту ощущался мерзкий металлический привкус. Облучился. Понадеялся, дурак, на наше русское "авось"! Ладно, как-нибудь перебьемся… Доползти бы до блокпоста — подберут. Я медленно открыл тысячепудовые — словно свинцовые веки — и огляделся. Я лежал на поляне, заваленной буреломом — как я туда дополз, и каким чудом — не помню. Помню только то, что, увидев в могильнике изломанные куски графита, я изо всех сил побежал — куда угодно, лишь бы только подальше отсюда…

***

— Все чисто. — сказал я, обведя фонариком узкий подземный коридор.
— О„кей, мы спускаемся. — залязгала металлическая лестница, и ко мне спустились Макс и Джокер.
— Заглянем поглубже? — я закрепил фонарик у себя на плече.
— Что-то не нравится мне это место… — покачал головой Макс.
— Да ладно тебе, все в порядке! — ответил ему Джокер. — Сам же видишь: счетчик молчит, и Тень — тоже. Так, Тень?
Я кивнул. Действительно, у меня было поразительное чутье на аномалии — конечно, я не мог точно определить, что это за аномалия, и какого она размера, но я их чувствовал.
— Отлично. Тогда — вперед! — подытожил Джокер.
Спустя несколько минут — я тщательно прислушивался к своим ощущениям и мерному пощелкиванию счетчика — мы обнаружили первое тело. Мертвец был одет в старую военную форму, но странно было не это. Странным было то, что он был целым: ни псы, ни даже крысы не обглодали его. А еще у него были открыты глаза — он смотрел на нас, как будто бы хотел что-то сказать, но не мог… Сглотнув, Макс закрыл ему глаза.
А потом была дверь. Тяжелая, металлическая. Джокер вопросительно посмотрел на меня — я пожал плечами, мол, ничего нету. Счетчик был по-прежнему в покое. Тогда Джокер пошел к консоли, а мы с Максом засели за какими-то бочками.
— Готовы. — сказал я; MP5-KA в моих руках чуть подрагивал.
Макс же, наоборот, был спокоен, как удав. Он никогда не дергался, когда дело доходило — или могло дойти — до перестрелки. Действительно, с чего Максу дергаться, когда на этой туше навьючены АК-74 с подствольником, гранаты и еще бронежилет с каской. Не то что моя пукалка.
Страшно заскрежетав — должно быть, с таким звуком открывались бы врата Ада, если бы он существовал — открылась одна из створок двери. Джокер, держа дверной проем под прицелом ружья, стал спускаться к нам… насквозь проржавевшее ограждение не выдержало такого испытания, и поддалось. Грохот, с которым Джок рухнул на пол, многократно усилился эхом — как будто это упал не он, а Макс.
— Все в порядке. — сообщил Джокер после длинной пятиэтажной тирады.
— Заходим. — Макс вошел первым; мы — за ним, по металлическому мостку над пещерой.
Относительно меня было бы правильнее сказать: мы — спрятавшись за ним. Да, черт побери, я всегда боялся боя, и от этого уже никуда не деться. Не знаю даже, почему так. Вроде бы, сталкер со стажем, но — такая вот незадача. Каждый раз, когда я видел перед собой противника размером больше слепого пса, особенно — вооруженного, мне начинало казаться, что он обязательно меня убьет.
— Смотрите, парни! — Джок указывал куда-то вдаль, где вповалку лежали трупы.
С оружием. Я заметил там даже гранатомет. И тут я почувствовал, как страх холодной струйкой бежит по спине… стены пещеры были чересчур ровными — да и не пещера это была, а котлован. Я заглянул вниз, и понял очень многое. Понял, что от удара счетчик разгерметизировался — вот чего мне не хватало, его щелчков. И понял, что мы уже не жильцы здесь. Потому, что под нами были килограммы, центнеры графитовых брусков.

***

"Я облучился" — эта мысль пульсировала в моей набитой ватой голове. Попытавшись встать — неудачно — я остановился на том, что привалился спиной к березке и вынул рожок из п-п — десять. "Зачем я приехал сюда!" — думал я. — "На кой хрен я поперся из Ленинграда в эту глухомань, в Зону? Разве моя жизнь стоит этих побрякушек, которые мы таскаем ученым и другим придуркам!" — не то, чтобы мы с Максом и Джокером были большими друзьями, но их было жалко. А еще жальче мне было себя — потому, что всегда жалко помирать из-за нелепости. А луна насмешливо смотрела на меня сверху, словно оценивая мои шансы выжить.

Я начал вспоминать свою жизнь… так не хочется обращать внимание на то, что обычно это люди делают перед самой смертью… ничего особенного. Абсолютно ничего. Я полез в Зону не для того, чтобы ее исследовать, или из-за того, что мне было не на что жить. У меня было, на что жить — я занимался перевозом и перепродажей артефактов. И соблазнился сталкерством. Я просто хотел хоть чего-то добиться в жизни; не быть, как все, а совершить что-то великое… И вот, совершил. Лежу на сырой траве, и жду, когда ко мне придет смерть. Вот оно — мое велико дело; дурацкое желание доказать всем, что я чего-то стою. Было чертовски обидно…

***

— Ну и чего ради ты потащился в эту глушь? — Ира наконец не выдержала.
Сидящий за соседним столом немолодой сталкер понимающе усмехнулся, оставил на столе деньги и пошел к выходу.
— Не знаю. Мне просто опротивела жизнь в городе. Этот треклятый бизнес, постоянная улыбка клиенту, который всегда прав — меня все это просто задолбало! — я отхлебнул пива.
— Опротивела?! — девушка вскочила со стула. — Значит, тебе просто все надоело, и ты решил поиграть в приключения?! А обо мне ты подумал?
— Иришка… — я устало опустил кружку. — Мы же, вроде, всегда были вместе. Помнишь, когда твоей подруге для лечения понадобились на свадьбу особенно большие "черные искры" — кто поехал вместе со сталкерами?
— Да, давай ты сейчас еще счет представишь!
— Я не о том. Я о том, что, по идее, мы должны поддерживать друг друга, так? Или зачем еще ты поехала сюда?
Ира молчала. Я знал, почему она молчит, и зачем она приехала сюда. Из-за денег. Из-за того, что здесь я могу заработать гораздо больше, чем там. А сейчас я был на мели.
— Вообще, решай сама. Хочешь ты здесь остаться, или нет — я приму любое твое решение.
— Ну, Пашуля… — Иришка села ко мне на колени. — Давай уедем отсюда, все будет, как раньше…
В этот момент я мог бы сдаться. Но я совершенно случайно взглянул на пожилого сталкера, стоявшего у двери и раскуривавшего такую же, как и он сам, трубку. Он внимательно смотрел на меня.
— Нет. — я ссадил девушку на соседний стул, встал и взял со стола пистолет-пулемет. — Тебе ведь нужны деньги, не так ли? Держи! — я небрежно швырнул ей кошелек с "этаками".
— Merde! — по-французски крикнула она мне в спину.
Я обратил на нее внимания не больше, чем на таракана, перебегавшего мне дорогу, хотя и понял, что она сказала. Сталкер наконец раскурил трубку.
— Тень.
— Фауст.

***

Но она все-таки не ушла от меня. Потому, что мы с Фаустом в ту ночь, и во многие последующие славно пошерстили Зону на предмет хабара. А потом к нам присоединился Джок, и дела пошли в гору. Но это все равно было совсем не то, что мне надо.

Невдалеке раздалось утробное рычание. Слепой пес. И не один — это было бы невероятной удачей, — а девять-десять. Вставив рожок, я передернул затвор; по крайней мере, лучше уж сдохнуть от радиации, чем от зубов этих тупых тварей. Первому же псу я выпустил пару пуль в грудь — остальные, вроде бы, притихли. Я знал, что они видят меня, эти чудовищные ублюдки. Я просто ощущал на себе их бесплотные взгляды… Белесое тело, взметнувшееся над завалом — я стреляю навскидку… башка пса судорожно дергается, и он падает на землю рядом со мной.
— Ну! Выходите, падлы! — заорал я, пнув ногой агонизирующего пса. — Выходите, мать вашу! Вонючие шавки! Ну, где вы?! — я вертелся внутри стен из поваленных стволов. — Боитесь?! Боитесь! — я истерически расхохотался.
Только псы молчали — только шелестела трава под их лапами, когда они кружили вокруг меня. Вот в проеме мелькнуло белое тело — я выстрелил — раздался визг. Значит, ранен.
И тут что-то тяжелое сбило меня с ног — я уткнулся лицом в траву — и схватило меня. Мне повезло — пес схватил меня не за шею, как намеревался, а сорвал с затылка часть скальпа. Я выстрелил назад — наугад; пес отскочил, и, когда я попытался подняться, набросился снова. Я удерживал его под шею MP„шкой, но вонючая пасть пса приближалась к моему лицу… Вот еще один пес подскочил к нам и, словно пробуя изысканное блюдо, укусил меня за ногу.
— ААААА!!! — заорал я, чувствуя неотвратимую гибель.
Рычание псов перекрыло басовитое гудение; тварь надо мной дернулась и обмякла. Я ничего не видел — только слышал визжание псов и топот их ног. Когда мне все-таки удалось спихнуть с себя труп, я увидел трех мертвых псов, и два тела, псам не принадлежавших. Похожие на огромных розовых мух, мертвые лярвы лежали рядом с убитыми противниками. Одна из лярв — большая, метра полтора, — сверкая слюдяными крыльями, направилась ко мне. П-п лежал рядом, но я знал, что не успею его поднять. "Ничего, я тебя голыми руками…" — я невесело усмехнулся. Лярва подошла поближе, смешно перебирая длинными многосуставчатыми лапами, и застыла, уставившись на меня. По телу твари пробегала легкая рябь.

Словно услышав команду, остальная стая снялась с места и полетела. Один остался.
— И что же тебе надо? — спросил я, вглядываясь в серебристые фасеточные глаза.
Лярва — точнее, лярв, так как у него не было яйцеклада, — сложил крылья и опустился на землю. Я сидел, не шевелясь. Этот вел себя необычно — не стремился убить меня, и его самки тоже не спешили отложить яйца в мое тело. Так в чем же дело? Лярв внимательно смотрел на меня, я — на него. Внезапно он встал и подтолкнул одной из лап мой MP. Я отдвинулся в сторону — что он хочет?! Тогда лярв взял п-п присоской и кинул мне его на колени. Нехотя я взял его. "Черт! Первый раз в жизни вижу, чтобы монстряк хотел устроить дуэль!" — лярв же подошел поближе. Дальше была тишина…

***

Первым, что я почувствовал, было дуновение ветра. Открыв глаза, я чуть было не завопил: земля была метрах в четырех-пяти от меня. То есть, я летел. Летел в объятьях лярва. Неужели я единственный выбрался так далеко от могильника, не был загрызен слепыми псами — и лишь для того, чтобы стать инкубатором для этих тварей?! Руки были крепко прижаты к туловищу, так что я мог только трепыхаться, как рыбка в клюве у сапсана. Мои трепыханья не остались незамеченными, и лярв положил меня на дорогу. На дорогу! Это была дорога, ведущая к блокпосту!
— Черт, парень, так ты же меня спас! — сказал я лярву.
Тот стоял, раскачиваясь, и время от времени жужжа крыльями.
— Я не знаю, как тебя отблагодарить… Тебе ведь ничего от меня не надо. — мои руки автоматически снаряжали рожок. — Может быть…
Лярв отскочил в кусты; я сразу же упал ничком — и вовремя. Огромное тело с громким скрежещущим криком пролетело над нами и взмыло в воздух. Я встал на колено и увидел, как оно разворачивается для следующего захода. Скопа, конечно же. А на меня из кустов смотрели испуганные глаза лярва.

Я поднял MP и взял скопу на мушку. Она прицелилась, и пошла в пике. Тридцать метров… Руки мокрые от пота. Двадцать… Почему я не убегу куда-нибудь? Десять… Я вдавил в рукоятку спусковой крючок — отдача ударила в плечо — алыми точками по груди и голове рассыпались пули. Я кувырнулся вбок, и скопа рухнула туда, где секундой назад я сидел. Отскочив, чтобы она не достала меня лапами, я достал пистолет, и несколько раз выстрелил альбиносу в голову. Чудовищные лапы подогнулись к груди, и скопа затихла.

— Hasta la vista, baby! — я злобно плюнул на монстра.

И во мне не было обычного для меня страха. Тогда я сражался за деньги, за хабар — а сейчас у меня действительно было, за кого драться. За монстрюка, спасшего мне жизнь. Лярв выскочил из кустов и подбежал ко мне, озабоченно гудя.
— Все в порядке, парень. — я потрепал его по голове. — Все я порядке. Я завалил эту падлу.
Словно молния меня пронзила мысль: "Я дотронулся до монстра"! И я дотронулся не до мертвого монстра, и не для того, чтобы его убить. А для того, чтобы успокоить.
— Пойдешь со мной?
Лярв загудел — будто бы соглашаясь со мной.
— Понимаешь, тебя не выпустят из Зоны. Тебя просто убьют, понимаешь? Так что ты лучше жди меня здесь, а я потом вернусь. — перезарядив пистолет, я зашагал в сторону блокпоста; лярв остался стоять на дороге — Слышишь, я вернусь! Ты жди! — крикнул я, обернувшись.
Лярв нехотя поднялся в воздух и полетел к себе.

У меня защемило сердце — этот монстр до боли напоминал мне немецкую овчарку, которая была у меня. И я готов поспорить, что, когда я уходил, выражение глаз у лярва было точно такое же, как и у моего пса.

Глава 2

Я все-таки добрался — не до блокпоста, а прошел чуть в сторону, на базу. У меня были "черные брызги" и штук семь "браслетов", так что хватило на лечение, и еще на кое-что. Но чего-то мне все-таки не доставало. И я знал, чего, только тщательно скрывал это от себя. Никто не верил мне, когда я говорил о том, что меня спас лярв — это списали на галлюцинации вследствие лучевой болезни. Иришка тоже не верила мне. Она зачастила в город — теперь у нее были деньги на то чтобы посещать модные салоны и покупать себе кучу всяческой совершенно бесполезной мишуры. Она уговаривала меня переехать хотя бы туда, но я молчал.

Одним вечером ко мне пришел какой-то журналист, доставал меня своими вопросами — действительно ли я видел могильник, опасен ли он, видел ли я лярв, сколько этих монстров я уничтожил… При этих словах я вскочил, опрокинув стул, и схватил журналиста за воротник.
— Ты, вонючий писака! Лярв спас мне жизнь, понял?! — я встряхнул журналиста, чтобы он прочувствовал важность момента. — А вы, суки, не хотите этого понять!
Перепуганный журналист вырвался, оставив в моих руках кусок рубашки и пулей вылетел за дверь. Я осмотрелся, точно придя в себя после долгого забвения. Я купил себе новую мебель, всякие безделушки, но… ничто из этого не приносило мне радости. Потому, что это было не для меня. Да, наверное, именно поэтому я и бежал от той, прежней, сытой и беззаботной жизни — это было не мое. Я просто… хотел найти друга… настоящего, а не такого, который каждый раз перед тем как идти к тебе в гости, проверяет состояние твоих дел, думая, стоит ли идти, или нет. И я нашел его.
— Паша, ну зачем ты так? Это же некультурно! — в последнее время Иришка завела привычку разговаривать со мной учительским тоном.
Я вряд ли менее образованный, чем она, а уж книг — а не дамских книжонок — прочел на порядок больше. Но только я не кичусь этим, а с простыми людьми и я держу себя просто.
— Что? — я обернулся через плечо. — Что ты сказала?
— Это некультурно. — повторила она. — Мы же не такие варвары, как эти…
Выхваченный из ножен штык-нож пролетел через всю комнату и по самую рукоять вошел в нашу фотографию, висевшую на стене.

Расхохотавшись, я сдернул с полки новенький Кольт-карабин и врезал прикладом по стене. На пол полетел брезентовый баул; в него — смена одежды, сухпаек, всякое необходимое в пути барахло… Баул — за спину, карабин — на грудь, поверх разгрузочного жилета. На пояс — нож, мешочек с гайками. Жизнь словно расцвела новыми красками — такое бывает, когда близко подойдешь к "комариной плеши", а потом выбежишь из нее. Распахнув дверь гаража, я сел в старенький "Москвич"; теперь меня ждет одному мне известная тропка, а дальше…

***

Выйдя на ту самую дорогу, к тем самым кустам, я почувствовал себя дома. Именно здесь, а не там — в городе, и даже не там — в поселке на границе с Зоной. А в Зоне. Улыбнувшись, я вспомнил, как убил скопу, как лярв прятался в кустах… Сев на дорогу, я запрокинул голову к небу — звезды тихо мерцали, и ничто не предвещало зла. Басовитое гудение наполнило воздух; я моментально развернулся в сторону звука и вскинул карабин. На землю садился лярв — тот самый. Не знаю, как я отличил его, но я готов был поспорить на все, что у меня было, что это он. Лярв, смешно покачиваясь на длинных ногах, подбежал ко мне, и ткнулся башкой в плечо. Тогда я разжал руки — "кольт" упал на песок — и обнял монстряка. Так мы и стояли некоторое время — сталкер и лярв. Де юре — охотник и жертва. Де факто — два друга.

— Ну что, братишка, — сказал я, вставая с колен, — скучал тут без меня, да?
Лярв загудел и игриво толкнул меня.
— Хороший мальчик! — я снова — и уже не в первый раз — погладил лярва по голове. Кожа монстра была очень теплой и похожа на бархат. — Пошли, разведем костер.

Лярв не испугался огня, только немного отодвинулся; он сидел, щуря свои неземные, словно залитые ртутью, глаза. Потом он взглянул на меня, словно говоря: "Ну что, друг, расскажи, как ты там!" И я начал рассказывать. Где-то мой голос срывался, где-то я в ярости вскакивал с пня, на котором сидел. Где-то я смеялся. А монстр внимательно слушал, и я поймал себя на мысли, что я говорю не как с не понимающей речи тварью, а как с равным себе созданием.
— Вот такие вот дела, братан. — закончил я рассказ о своей короткой — на данный момент — жизни. — А ты? Почему ты спас меня?
Я не ожидал ответа — ведь у мух, даже если они почти с меня ростом, не бывает голосовых связок, но ответ пришел. Меня затопила теплая волна, и лярв подошел ко мне, смотря мне в глаза. "Первое животное, которое не боится человеческого взгляда!" — я не мог отвести взгляд. — "Животное ли"? Следом за этим пришло ощущение необычайной радости, и я понял, кто такие лярвы, и насколько же мне повезло, что из всех людей в Зоне это необычайное существо выбрало именно меня!..
— Так, значит, ради меня ты бросил свою семью?
Лярв взмахнул крыльями, подняв рой искр.
— Я тоже кое-что оставил… — только теперь я понял, почему мне было плохо, даже когда были живы Фауст с Джокером, и мы были при деньгах.
Ира была для меня, как совершенно ненужный мне якорь. Балласт, неумолимо тащивший меня на дно. Воплощение цивилизации и культуры? Черта с два! Воплощение ханжества и лицемерия!
— .оставил насовсем. — я никогда не вернусь домой.
Пускай она катится куда хочет — она знает, где лежит заначка на крайний случай.

***

Зона стала для меня родным домом. Зона, а не мой дом в поселке. А лярв — единственным другом. Я назвал его Зверем. Скажете, безыскусно? Пускай. Я назвал его так не для красоты слова, а потому, что он был им — в наилучшем понимании этого слова. А сейчас я сидим в засаде — жду, когда мимо нас пройдут слепые псы — Зверь был послан разведать непонятный склад на запад отсюда. Но вместо псов моим глазам предстала несколько иная картина. По тропке, спотыкаясь, бежал сталкер — совсем еще пацан, за ним — девушка. А за ними — несколько крысиных волков, возглавляющих стаю крыс. Подождав, пока сталкеры со стаей пробегут мимо нас, я выкатился из кустов и дал по волкам очередь из карабина. Пара тварей сдохла сразу же, еще три забились в агонии. Сталкеры наконец-то опомнились, и открыли по крысам огонь из своих стволов.

Когда последняя крыса оставила этот хреновый мир, я снял с лица маскировочную сетку. Было заметно, что сталкеры напуганы, но не мной же?
— Тень. — представился я.
— Так ты тот самый дикий сталкер, который ходит с лярвой?
— С лярвом. Можете не беспокоиться, он на людей не нападает.
Знакомое жужжание подсказало мне, что Зверь возвращается. Девушка развернулась в его сторону, в ее руке блеснул вороненый ствол мини-узи…
— НЕТ!!! — я рванулся наперерез пулям…
Зверя отбросило назад, пули рванули мне левое плечо. Я выстрелил. И еще раз. Не отпуская крючок, я смотрел, как брызжет кровь из тел двух сталкеров, как пули вырывают из их проклятых тел куски мяса, как… как умирает Зверь. Отшвырнув карабин, я бросился к лярву. Тот едва дышал, но все же нашел в себе силы дотянуться до меня и пару раз лизнуть раны своим горячим гладким языком. Даже умирая, он все еще думал о том, как спасти меня.
— Держись, держись, не умирай… пожалуйста!.. — шептал я, гладя его уродливую голову.
Алая кровь из разорванной груди выливалась на меня, а вместе с ней — уходила и жизнь Зверя.
— Не умирай! Не оставляй меня! — кричал я, не понимая, что лярв уже умер. — Не умирай!!! Не умирай!!!

После того, как я вырыл штык-ножом могилу для Зверя и похоронил его, я старательно поработал над телами сталкеров, после чего подвесил их кверху ногами на деревьях. Точно по обе стороны могилы. А на большом белом камне я написал их кровью: "Я убиваю убийц лярв". В кармане парня была бумажка, которая извещала, что за поимку дикого сталкера грозит большая награда, ручную лярву можно доставить в любом виде. Я злобно хохотал, когда прибивал ему эту бумажку к груди. Я знал, что их обнаружат. И прочтут мое послание. И тогда они будут охотиться на меня, а я буду убивать их. За то, что они убили Зверя.

А потом я разрыдался — лежа рядом с могилой, я впивался пальцами в холодную осеннюю землю и кричал… не помню, что. Я потерял своего самого преданного друга, я потерял его навсегда. Никогда больше мне не прижаться к его теплому боку, не рассказать историю, не услышать жужжания его крыльев, не заглянуть в его волшебные глаза. Зверь, Зверь, лучше бы они убили меня… Потому, что — что стоит жизнь одного сталкера по сравнению с жизнью не испугавшегося смерти ради своего врага? Что значат жизни людей рядом с жизнью лярва, никогда не ошибавшегося и всегда единственно верного?..
— Ты всегда был намного лучше меня…