Часть первая.

По эту сторону.

Глава 1.

Приезд.

Военные в мирное время — удивляют,
а в военное — пугают.

Уазик медленно подкатил к закрытым воротам. Навстречу вышел солдат с АК на перевесе. Подойдя к машине, он остановился. Я высунулся из окна и протянул охраннику свое назначение. Немного повозившись, охранник махнул рукой, и второй, сидящий в будке, открыл нам ворота. Уазик медленно тронулся вперед. Вот и новое место работы. Вот и передислоцировались.

Все авиационные базы похожи друг на друга, я в этом уже давно убедился. Взлетное поле, ангары для крылатых машин, казармы для персонала, пилотов и немного более удобные места, для высшего офицерского состава, к коим я уже в свои 32 давно принадлежал.

Уазик продефилировав по базе, как бы демонстрируя ее, остановился около невысокого двухэтажного здания. Судя по всему, это был штаб. Все обычно и однообразно. Словно соглашаясь со мной, небо было такого же темного цвета, как и мое настроение. Я вышел из машины и осмотрелся. Немного вдалеке я увидел полетную башню, которая являлась координатным центром полетов и маяком для нас, воздушных капитанов, ведущих свои воздушные корабли по безбрежному морю из облаков…

Пока я ухитрялся рассматривать место своей новой службы, водитель вытащил из багажника сумку с моими вещами. Только когда он поставил ее рядом со мной, я отвлекся от своих мыслей и поблагодарив его, схватил ее и толкнул дверь.

Внутри оказалось довольно однообразно. Однако само приветствие меня поразило. Перед входом стоял стол, за которым сидел дежурный, который при виде меня, в начале вскочил, хватаясь за кобуру, но тут же рассмотрев меня повнимательней, приложил руку к своей голове. Ответив на его приветствие, я протянул ему свое назначение. Рядовой, больше не проявил ни каких эмоций, и даже, не смотря на направление, сказал, что меня ждут. Хм…, очень и очень интересно.

Так не бывает, не успев приехать, тебя сразу же все не могут востребовать, это просто невозможно. Я после пятичасовой езды, честно говоря, устал, да и мочевой пузырь не резиновый, в конце концов. Немного подумав, я заметил, что перед встречей мне бы хотелось, решить жилой вопрос. Игра с субординацией, мое единственное, кроме полетов умение. Рядовой проявил чувство выдержанности и еще раз повторил, что меня ждут, и он уверен, что там все и решат. Мне бы его уверенности!

Оставив сумку, около ошалевшего от такой наглости лейтенанта, я прошел вперед. Здания все похожи, точнее военные штабы, и я не долго блуждая, подошел к деревянной двери на втором этаже. Около двери стояли два, очень солидных по физическим данным солдата. Это уже, что-то новенькое! Подойдя к двери, я прочитал: „Генерал Ономенко“.

Я предъявил, стоящим охранникам, свое назначение. Один, с виду напоминающий Рембо из фильма, сравнение с которым подчеркивало тоже не обремененное печатью интеллекта лицо и очень явно выделяющаяся мускулатура, радостно осклабился и, отдавая мне пропуск, постучал, а потом открыл передо мной дверь.

Я сделал шаг вперед. Воздух дыхнул запахом дорогой сигары и теплом, которое после промозглой поездки в уазике, и просто холодного дня, было как чудо.

— Старший лейтенант Юрий Кагарин прибыл для несения службы! — вставая смирно и приставляя правую руку к голове, громко сказал я.

— Вольно, субординацию можешь соблюдать на людях, а тут мы равны. Тебе ведь не очень нравиться субординация? — с улыбкой спросил генерал.

Я опустил руку и задумался, странный вопрос. Проверка?

— Мы в армии. У меня нет, нравиться — не нравиться. Устав для того и есть, чтобы ему подчиняться, — быстро, скороговоркой выговорил я.

— Как по писанному шпаришь, ладно расслабься, это не проверка. Вон стул, присаживайся.

— Так точно! — еще оставаясь в роли, произнес я.

Майор сморщился, но ничего не сказал. Теперь, когда я смог приглядеться, я постарался разглядеть его. Его борода, не уступала бороде Фиделя Кастро. Плечи были очень широкие, и не было видно живота. Неплохо для его возраста! Обычно, сидящая работа не очень хорошо сказывается на организме, не знаю, как, но пока майору удавалось этого избежать.

— Рассматриваешь!? — полувопросом, полуутверждением спросил он: — привык к толстым штабным крысам, не ожидал увидеть Аполлона?

Сравнение было, конечно высосано из пальца, но действительно по сравнению с теми, что я имел счастье видеть, можно было подумать и об Аполлоне. Стиль генерала начинал нравиться, но немного пугал.

— Кончай волноваться! — словно, читая мои мысли, сказал он: — ты еще успеешь понять, что тут, немного другая база, чем те, к которым ты привык, и сюда всех подряд не переводят. Скажу по правде, за последние три года ты вообще первый, кого сюда перевели.

— Так точно.

— Кончай эти „Так точно!“, считай, что ты в компании лучшего друга. Понимаешь Юрик?

— Так точ…, да…!?

— Ономенко Константин Сергеевич. Можешь меня так, и называть — Константин Сергеевич.

— Так точно, — ответил я. Но, увидев, как скривилось его лицо, продолжил: — конечно, Константин Сергеевич.

Он улыбнулся и кивнул головой.

— Вот теперь другое дело. Можешь не рассказывать, что тебя перевели, это я сам хлопотал о твоем переводе сюда. У тебя, наверное, есть вопросы?

Вот так, взять быка за рога. Вопросов было достаточно, но тут мой мочевой пузырь поставил мне ультиматум. Или-или.

— Константин Сергеевич, простите, а где у вас туалет?

Вопрос его не удивил, и он показал на небольшую дверь, которую я вначале и не заметил.

— Очень, многообещающее начало — улыбнулся он

Я рванулся с, честно говоря, недостойной для старшего лейтенанта поспешностью, но сейчас для меня природа была намного выше званием, чем генерал. Я открываю дверь, вот ты мой белый друг! Я расстегиваюсь, и… теперь начинаю думать, насколько, мягко говоря, некорректно я себя повел и чем это все скажется. Мочевой пузырь опустошался непозволительно долго, но, наконец, я смог застегнуться, помыть руки и посмотреть на свою растерянную физиономию.

Я вышел из туалета, и, с некоторым удивлением посмотрел, на генерала. Он играл сам с собой в преферанс.

— Не хочешь сыграть партийку? — не поворачиваясь, спросил он.

— Благодарю вас Константин Сергеевич. Я хотел извиниться за свою поспешность и невыдержанность.

— Не страшно, с кем не бывает. Вот я однажды…

Такого раньше со мной никогда не бывало. Я просидел с генералом до одиннадцати вечера. Мы пили, разговаривали о политике, об армии, о женщинах, с ним моя закрепощенность куда-то уходила. Словно, действительно находишься в компании лучшего друга. Так, оставив у меня о себе самые положительные эмоции, я все-таки поинтересовался:

— Сергей Кон.стантинович, а где… мне ночевать?

— Не нервничай…Юрий… сейчас…т..ебя, отведут.

Он позвал охранника. Вошла горилла, которая утром у меня вызвала ассоциации с Рембо.

— Отъеб..и, тьфу, отведи, его в,…его жил…площадь.

— Хорошо Сергей Константинович. Идемте со мной.

Я встал, и немного пошатываясь, пошел к выходу. На пороге меня догнали слова генерала.

— Ты Юрий…хороший парень, мы…с тобой еще завтра…побеседуем. И последняя…просьба, приказ…не…тушуйся! Спокойной…ночи.

— Хорошо Сергей…Константинович. Спокойной ночи.

Дальше меня провели к ждущему меня у входа уазику, и, закинув мою сумку с вещами, повезли. Я был пьян, поэтому вся красота ночной базы у меня была выражена разноцветными пятнами, среди которых преобладали белые и зелено-красные цвета. Единственное, что я для себя отметил, это гул работающих двигателей. Ночью, и так оживленно. На других базах, где я служил, такого ни когда не было даже днем. Проблема с горючим, с техникой и… море еще и других проблем. Но мой, опьяневший мозг, клонил меня в сон, и желание чему-нибудь удивляться пропало. Меня втащили в однокомнатную квартиру, положили сумку с вещами на пол, пожелали спокойной ночи и ушли, оставив ключи в дверях. Я упал на постель, и последняя защита моего мозга была смята под желанием сна. Я погрузился в царство Морфея…

Глава 2.

Утро.

Я познакомился со всеми,
Все познакомились со мной,
И мы во что-то все играем
За, что ручаюсь головой.

Как себя чувствует человек, просыпаясь после тяжкого похмелья? А у меня, его просто не было. Коньяк вчера действительно был очень хорош, даже слишком хорош. Я встал с кровати, с неудовольствием отметив, что как свинья заснул, даже не раздевшись. Я обвел комнату взглядом. Довольно уютная комнатка, намного лучше, чем те, в которых я раньше жил. Рядом с кроватью стояла тумбочка, на которой стояли часы. Пол седьмого. Господи, я совсем ошалел. Немного подумав, я интуитивно пошел к двери с изображением нашего президента. Так и есть. Туалет, совмещенный с душем. Совмещенный, в смысле, что в одной помещении. Я разделся и встал под душ. Открыл кран. Блин, теплая вода. Да, что же это такое. Курорт, или что? Что бы не сильно обольщаться, я включил холодную воду. Если еще, какое-то еще опьянение у меня оставалось, то сейчас оно испарилось и исчезло как вода при ста градусах. После умывания, и самоочищения, я задумался, как поступить с одеждой. В первый же день в не глаженой форме. Головоломка. Полезть в сумку за вещами? Тоже не глажены. В комнате стоял шкаф. Я вспомнил о хорошем коньяке, о горячей воде, и о том, что я первый за три года… Медленно подойдя к шкафу, я, ожидая любого подвоха, открыл его. Открыл и тут же закрыл. Потом снова открыл. В шкафу ровными рядами висела форма. Вся с отличиями старшего лейтенанта. Глупая мысль забралась мне в голову. Я наклонился. Так и есть. Черные, чистые ботинки стояли рядами. Пять пар. Я подумал, может, я еще нахожусь под состоянием алкогольного опьянения? Я почувствовал себя очень глупо, когда, ущипнув сам себя, чуть не вскрикнув. Решив считать все как должное, я переоделся. Одежда, точно под меня. Рай. Я открыл дверь, предварительно вытащив из нее ключи, и кинул прощальный взгляд на часы. Еще десять минут. Завтраки начинаются обычно в семь. Только куда идти? Закрыв дверь, я оказался в светлом коридоре еще с тремя дверьми. Две напротив меня, и еще одна левее. Вдруг левая дверь открылась, и оттуда вышел мужчина, тоже в форме старшего лейтенанта. Закрыл дверь, он, обернувшись, увидел меня.

— Новенький? — спросил он меня, и тут же, не ожидая ответа, добавил: — идем, а то на завтрак опоздаем.

Больше ни слова, ни говоря, он двинулся вперед. Обрадовавшись неизвестному попутчику, я поспешил следом. Спускаясь на первый этаж, я посмотрел на междуэтажное окно. Бетонное поле. Внизу перед входом стоял небольшой микроавтобус.

— Это за нами! — сказал мой странный сосед, увидев мой взгляд в окно.

— Сколько он ждет.

Взглянув на часы, мой сосед ответил:

— еще сорок девять секунд.

Мы заторопились вниз. Вот уж выход из дома. Вперед. Вот уже автобус. Еще немного и… мы вскакиваем в него, и он, закрыв двери, начинает движение.

— Что-то Рудольф ты сегодня задержался, не как бурная ночь?

Все сидящие в автобусе засмеялись. Мой сосед, которого, как, оказалось, звали Рудольф, повернулся к сказавшему это майору и ответил:

— Виталий Степанович, вам то лучше знать, вместе ведь вчера веселились.

Снова смех. Я сидел и думал, что это за база? Балаган, да и только.

— А это наш новый пилот! — услышал я чей-то голос.

Я повернулся к сказавшему это. Тоже лейтенант. Я кивнул головой.

— Меня зовут Александр, — представился лейтенант.

— Юрий, — ответил на приветствие я.

— Твоего соседа, вместе с которым ты вошел, как ты понял, зовут Рудольф, майора, с которым он разговаривал, это Виталий Степанович. Рядом сидящий со мной — Сергей.

Я со всеми поздоровался.

— Юрий, что ты знаешь о Зоне? — спросил меня Александр.

В автобусе все стихли. Все смотрели на меня ждя моего ответа.

— Зона? — переспросил я: — та, о которой по телеку рассказывают?

— Да, именно о ней.

— Мало, говорят, ерунда, там какая то. Я телек не так уж и часто смотрю. — ответил я.

— Ничего, теперь и не нужно будет, — многообещающе, заявил Александр.

— В смысле? — спросил я.

— Просто…

— Все разговоры, потом. Дайте ему прийти в себя. Человек только первый день. — заявил Виталий Степанович.

Разговоры о Зоне стихли, и вскоре молчание опять стало нарушаться шутками и разговорами о том о сем.

Через семь минут автобус остановился около приземистого одноэтажного здания.

— Вот и столовая, — радостно заметил, до этого особо не вступавший в разговоры, Сергей.

Мы все вылезли из автобуса. Было прохладно, чувствовалась приближающаяся осень.

Все пошли вперед, к приветливо распахнутым дверям. Сейчас все и начнется, почему-то подумал я, переступая порог. Как ни странно, я оказался прав. Когда мы зашли, все уже сидели за столами и смотрели на меня…

Глава 3.

Завтрак и Распределение.

Мы все играем в чьи-то игры,
Не зная правил, ни каких
И все сулят большой нам выигрыш
Но победитель лишь один.

Столовая, если, это действительно была она, в чем теперь я очень сильно сомневался, была заполнена до отказа. Все столики, а я успел их насчитать семь, были заполнены по три, четыре человека. Все смотрели на меня, кто-то, оценивая, кто-то с любопытством. Хотя я их понимал, первый новичок за три года, но нескромные взгляды, меня довольно сильно смущали. Я стоял и не шевелился. Вперед вышел мой вчерашний знакомый.

— Доброе утречко Юрий! Как спалось на новом месте?

— Спасибо Сергей Константинович, спал прекрасно.

— Субординация сынок, субординация, — с улыбкой заметил он.

— Прошу прошения. Так точно.

— Отставить, тут твоя новая боевая семья. А между нами всеми семейные отношения. Ведь правда, ребята?

Зал отозвался утвердительными возгласами. Что мне вчера сказал Сергей Константинов в завершении нашего маленького банкета? — Не тушуйся! Что ж, не будем.

— Приятно видеть, когда семья такая большая — улыбнулся я.

— Большая Юрий, большая!

— Меня зовут Юрий, — сказал я в толпу.

Из толпы раздались смешки, и кто-то прокричал: „Мы знаем“. Ситуация меня все больше и больше забавляла, военная база похожая на детский сад.

— Расскажи нам Юрий о себе, — попросил кто-то в зале.

— Родился в 1980, в Хмельницкой области. В 1999 поступил в Харьковский авиационный институт, который в 2005 закончил с красным дипломом. В начале служил на военной базе в Одесской области до 2007, потом в Киевской двенадцатой воздушной части, а сейчас переведен сюда, и пытаюсь понять, где я на самом деле!

Весь зал рассмеялся.

— Видимо, ты всем понравился, поэтому теперь тебя можно знакомить со всеми — радостно отметил Сергей Константинович.

При этих словах все повставали со своих мест, и перемешавшись, через минуту образовали четыре группы людей.

— Эти четыре группы людей являются независимыми командами. Я думаю, уже кто-то обмолвился о Зоне! — серьезно заявил он: — мы являемся специальной военной единицей, которая проводит патрулирование Зоны. Патрулируем днем и ночью. Смена графика дежурства полетов каждые две недели. Каждой группой патрулирование совершается по двенадцать часов. Две дневных смены, две ночных. Группы называются: „Роми“, „Седьмая“, „Девятка' и „Мэдэ“. Ты будешь служить в группе „Девятка“. Вот командир твоей группы.

С этими словами он подвел меня к группе, состоящей, как я успел заметить, из шести человек. Впереди стоял высокий с черными густыми волосами, мужчина с погонами капитана. Я про себя с радостью отметил, что мой сосед Рудольф тоже состоит в этой группе.

— Алексей Руденко, — протягивая мне руку, назвался он.

— Юрий Кагарин, — сжимая ему руку, вновь представляюсь я.

— Приветствие и распределение новенького закончилось. Можете рассаживаться по своим местам и приступать к завтраку, — громко сказал Сергей Константинович.

Все, кроме меня и моей уже группы, расселись, и зал заполнился обыкновенным шумом, какой бывает утром в столовой.

— Думаю, мы тоже можем сесть? — с нажимом в голосе спросил мой командир у Сергея Константиновича.

— Уже да, что стоять, нет правды в ногах!

Моя группа распалась, и разместилась за двумя столами. Я оказался за одним столом с командиром, моим соседом Рудольфом и Сергеем Константиновичем. Наверное, не случайно.

Молодая женщина, подвезла к нашему столу тележку с едой, и, выложив все в одно мгновение, испарилась, подобна миражу. Завтрак начался…

Глава 4.

Разговор за столом.

Что бес меня ты убеждаешь,
Склоняя сделать для тебя,
Зачем во всем мне угождаешь,
Какая этому цена?

Немного перекусив, мой командир отложил вилку с ножом и отодвинул тарелку.

— Итак, хочу тебя поздравить с зачислением в мою команду. На этой неделе у нас ночные часы. Твоим напарником будет вот этот лентяй и бабник, — с этими словами он показал на моего соседа

— Командир, ну что же вы меня так? — почти возмущенно заметил Рудольф.

— Ага, ты же уже со всем женским персоналом на базе перезнакомился. Думаешь, я не знаю?

— Командир, но если они не против…

— Успокойся Рудольф, мы не о тебе хотели поговорить.

Рудольф замолк, пытаясь хмуриться, его лицо выражало такое удовольствие и счастье, словно он получил похвалу. Хотя, возможно это она и была.

— Итак, сегодня в 23.45. твой первый вылет с Рудольфом. Ваша двойка будет патрулировать восточный сектор Зоны. Ваш позывной — „Терек“ Вы будете вместе с еще одной двойкой. Их позывной — „Квада“. У них — западный сектор. Если одна из двоек запрашивает помощь, вы обязаны ей помочь. И на оборот, если у вас будут неприятности, вызывайте помощь. Лучше, трусливые живчики, чем храбрые смертники. Нет, на самом деле ничего сложного. Просто контролировать периметр Зоны. Внутрь залетать запрещено. При попытке проникновения в Зону, сообщать на базу. Рудольф будет старшим. Ты будешь ему подчиняться беспрекословно. Вопросы?

— Что такое Зона? Кто пытается проникнуть в нее? Что за субординация на этой базе? И откуда на этой базе столько удобств, начиная от горячей воды и заканчивая таким количеством топлива для ежедневных полетов?

— Сколько вопросов? — покачал головой Сергей Константинович: — что же ответим по порядку. Во-первых, Зона, это место катастрофы, пострашнее Чернобыльской. Там внутри, произошло что-то, что полностью поменяло экологическую структуру территории. Нам известно, что там появились странные энергетические образования. Например: так называемая комариная плешь. Невидимое гравитационное поле с очень мощным разнонаправленным ускорением. Разрывает на части попавшее живое существо. Есть еще много и другой гадости. Такие, как — желтые туманы, из которых выбраться в живых фактически не представляется возможным. Прошло более четырех лет, пока первые экспедиции смогли без смертельной опасности проникнуть на несколько километров вглубь Зоны. Невероятное количество погибших и пропавших без вести людей, мертвые животные, почерневшие постройки, искореженные леса. Тридцать километров оцеплены армией, ученые не могут дать объяснений случившемуся. Зона растет, внутри обнаружены различные аномалии, попадание в которые приводит к смерти, невидимая сила разрывает на части людей, наносит страшные раны, из которых фонтаном бьет кровь. Редкие экспедиции сталкиваются с мутированными животными, которые не могли самостоятельно появится в Зоне. Катастрофа, мутанты, заражение все является следствием каких-то жутких явлений. Вот это все вместе и названо Зоной. Второе, кто пытается проникнуть в Зону. В нее пытаются проникнуть исследователи, любители, мародеры и браконьеры. Все, кого без разбора назвали сталкерами. Сталкеры путешествуют по Зоне в поисках разнообразных аномальных образований (артефактов), за которые получают деньги от подпольных торговцев. Армия только и успевает их отгонять. Сталкеры приносят колоссальный вред. Они пугают живность, которая там есть, и потом та нападает на военные блок посты. Они, вынося так называемые артефакты, и продают неизвестно кому. Этим они подрывают нашу обороноспособность. Я думаю, теперь ты понимаешь, как важно охранять периметр Зоны!?

— Да я понимаю, — вздохнул я, представляя себе всю эту картину.

— Теперь насчет субординации. Можешь не беспокоиться, она есть. Когда на базе объявляется тревога, а такое случается довольно часто, так как агрессивные твари часто атакуют наши блок посты, тогда четкое повиновение и знание своего места. Во-вторых, нас на базе маленькая группка. И среди нас действительно очень дружеские отношения. Своего рода маленькая колония, где все друг друга знают, и все зависят друг от друга. Поэтому, со всеми кто находиться в этом зале, можешь вести себя панибратски, они ответят тебе тем же. Но не дай тебе бог, кого ни будь перепутать и вести себя с ними, как с нами. Получишь месяц губы в лучшем случае, да еще и с базы вылетишь. Запомни это, это очень важно, если хочешь иметь со всеми хорошие отношения и оставаться тут.

— Так точно.

— И вот теперь мы подошли к последнему вопросу. Условия нашего существования.

Ты, наверное, уже успел заметить отличия, наших условий от условий которые являются стандартом для других баз. Мы делаем очень опасную и важную работу. Правительство это понимает. Наша база, а еще точней, наша эскадрилья находиться на прямом субсидировании министерства обороны. Нам позволяют многое, очень многое. Начиная от условий жизни и большого количества существ женского пола как персонала базы, и заканчивая обмундированием, оружием и техникой. Но в этом ты еще убедишься вечером. Находиться тут с нами, большая честь, и мне бы, нам всем хотелось бы, что бы ты это четко себе уяснил. Это своего рода твой счастливый билет. Мы оценили твой послужной список, твои знания, твои пристрастия, тебя, как личность. Одним словом тебя выделили, тебя наградили доверием, и нам бы не хотелось, чтобы ты это доверие подорвал, или еще чего страшнее — лишился. Заруби это у себя на носу Юрка, тогда будет все у тебя очень хорошо. Приятного аппетита джентльмены, и хорошей рабочей смены.

С этими словами, Сергей Константинович, а за ним и капитан поднялись из-за стола, и пошли на выход. Я остался за одним столом с Рудольфом. Тот, чавкая от удовольствия, запихивал в рот вермишель по-флотски и запивал яблочным соком. Оторвавшись от еды, он поднял голову и сказал:

— Иди пока домой, проспись. Я за тобой в девять зайду. Мы еще должны перед полетом потолковать, да и с ребятами познакомишься. Да, и без возражений, ночь будет веселой, могу тебя уверить!

После этого он опустил голову и продолжил прерванный процесс поглощения еды, показывая, что разговор окончен.

Я поднялся со стола и, захватив тарелку с почти не тронутым завтраком, залпом выпил сок и, сложив все в одну кучу, поплелся в сторону небольшого окошка в стене, где, то и дело мелькала, чья та спина в белом. Подойдя к окошку, я положил посуду на стойку перед окном и уже собрался отойти, как из окна на меня посмотрело лицо молодой женщины.

— Вы зачем сюда посуду принесли? — слегка морща носик, спросила она.

Девушка была довольно привлекательной, с кудряшками, я невольно залюбовался ею, и вспомнил слова майора о персонале базы, и привилегиях кое-кого.

— Я поел.

— Вы странный человек. Посуду оставляют на столах, девушки потом прибирают. Это вы, наверное, новенький?

— Да, у вас прекрасная интуиция, — улыбнулся я.

— Какая есть, — она вернула мне улыбку.

— Заняты, много работы? — почему-то спросил я.

— Только днем, вечером я свободна, а что? — кокетливо спросила она

— Спросил на будущее, — ответил я.

— Ну не забывайте! — с этими словами она исчезла в окне.

А я, чувствуя себя дураком, вновь взял тарелку и стакан и пошел опять к своему столику.

Дойдя до него, я положил посуду и двинулся на выход. Вслед мой сосед, а теперь и напарник бросил:

— Классно ты подъехал к Светлане. Обязательно запомню на будущее.

Они считают, что я хотел подъехать? Вот недотепы. Я шел и в голове, почему-то всплыло:

„Ее зовут Светлана“. Не забыть бы на будущее.

Глава 5.

„Корь-3“.

 Я заглянул, куда не нужно,
Узнал  того, чего не знал,
Теперь раскаиваться поздно,
Заплатим все мы по грехам.

Часы на тумбочке показывали без семи девять. Видимо, пора готовиться к первому тут полету. День сегодня пролетел очень быстро. После столовой я немного прогулялся, если можно назвать прогулкой пятнадцатиминутный переход от столовой до своей квартиры. Потом более познавательное ознакомление с моей комнатой, распаковка вещей, принятия еще одного душа, и наконец сна. Сегодня у меня были сны, словно в стариковском бреду. Темная клубящаяся тьма плескалась, словно жидкость и была всюду. Сполохи энергетических разрядов, что-то поднимается, все выше и выше, а потом… Что было потом, потом было не понятно. Красный свет и ощущение своей обреченности…

Меня разбудил будильник, который ревел во всю, верно решив разорвать свои механические внутренности, или проверить порог моей терпимости. Я встал и, подойдя к будильнику, выключил его. Пошел ванную. Я быстренько привел себя в порядок. Рудольф оказался очень пунктуальный, и зашел за мной в девять минут, немного запыхавшийся.

— Извини, я немного припозднился, встретил старую знакомую, — он подмигнул мне правым глазом.

— С кем не бывает, — ответил я.

— Давай, одевайся, команда „Квада“ нас уже ждет. У тебя примерно пять минут. Успеешь?

— Не в первой! — усмехнулся я.

— Хорошо, я буду в машине внизу, — сказал он и вышел за дверь.

Машина? Я думал, будет прогулка.

Через пять минут я был готов и спустившись по лестнице вниз. Там действительно стояла машина. Наш утренний микроавтобус. Я залез в него, и мы тронулись. За всю поездку ни водитель, ни Рудольф не произнесли, ни слова. Я тоже помалкивал, догадываясь, что на разговоры время еще хватит.

Автобус через десять минут остановился около высокого барака. В таких обычно стоят Сушки, и Миги. Мы вылезли из автобуса, и он сразу тронулся, через несколько минут пропав во тьме.

— Идем! Мы и так опаздываем по графику, — сказал Рудольф, двигаясь вперед.

Я молча последовал за ним. Рудольф подошел к маленькой двери и просунул карточку в узкую щель. Открылась панель, и оттуда выскочила штука, по внешнему виду похожая на перископную трубу. Рудольф наклонился и приложился глазами к ней. Замигал зеленый огонек, и дверь открылась. Он повернулся ко мне и махнул рукой. Я заметил, что у него на лбу выступили бисеринки пота.

Я вошел в открытую дверь, и она тут же закрылась. Мы оказались в маленькой изолированной комнате, в конце которой виднелась металлическая дверь. Она была закрыта. Камера, сбоку от входа, повернулась и посмотрела на нас своим темным глазом-объективом.

— Персонал опознан, — сказал бесплотный механический голос: — вход разрешен.

Дверь открылась, и мы, наконец, то попали внутрь барака, который им должен был быть.

— Ненавижу эти все процедуры…, — доверительно прошептал Рудольф: -…особенно проверку радужки глаза. Если компьютер не находит сходства твоего зрачка и зрачка в его базе данных, то получаешь удар током. Ты себе это представляешь?

— Ничего себе! А если ты не правильно, ну не полностью приложил глаз? — спросил я, внутренне вздрогнув от такой перспективы.

— Компьютер сверяется со своей базой данной. Если часть совпадает, но не полностью, он просит вновь приложить глаза к сканеру, плюс дополнительно нужно положить кончики пальцев на плазменную пластину. Тогда он вновь сверяет все данные. Если и тогда он не полностью уверен, берется соскоб кожи со щеки, и предупреждается ответственный персонал, который и ведет этого неудачника дальше.

— Неприятно, даже очень, — сказал я, теперь понимая, почему он вспотел.

— К счастью, пока с системой неприятностей не было. Но кто знает!?

Внутри ангара, как я и предполагал, стояла техника. Воздушная техника. Вот два армейских десантно-штурмовых вертолета — «Ми-24». Я летал на таких. Очень качественная машина, но уже старая. Я ненароком вспомнил, что когда по телеку рассказывали о Зоне, там только этот вид воздушного транспорта и присутствовал.

Потом, пустота, а вот дальше… Я остановился.

— Что нравится птичка? — видимо, ждущий именно такой от меня реакции, спросил Рудольф.

— Не может быть!

Там стоял вертолет. Непростой. Два обтекаемых воздушных двигателя по бокам, корпус, напоминающий хищного зверя, готовящегося к прыжку. Угловые выдвижные фермы. Поразительная скорость. Максимальная высота потолка пять тысяч метров. Мощная броня, состоящая из трех слоев. Все это я вспомнил в одно мгновение. Слухи ходили, но слухи всегда остаются слухами, а тут…

— „Корь-3“. Первый вертолет на антигравитационном приводе. Принцип объяснять не буду. Сам слишком мало знаю. Два воздушных двигателя по бокам имеют достаточную мощность, чтобы поднять эту птичку, а генератор антигравитации в центре вертолета, помогает это сделать быстрее и легче. Благодаря всему этому вместе достигается очень высокая маневренность и сильные техническо-боевые характеристики. Существует только два экземпляра этой машины. Первый в научно исследовательском конструкторском бюро, где эту машину и технологию разработали, а вторая…вот тут. Наша с тобой работа эту птичку обкатать и проверить ее в условиях Зоны. На этой машине специально установлена противорадиационная защита и куча фильтров. Военные думают использовать такие машины во время атомной войны. Идиоты, если она и начнется, техника уже не понадобиться.

— Мы на дежурство полетим на этой машине? — с недоумением спросил я, даже не зная с какой стороны подступиться к такому летательному аппарату.

— Нет, ты что!? — засмеялся он: — на ней тебе, да и мне еще учиться и учиться. Мы полетим на старом добром Ми, а на этом вначале будем тренироваться тут, на базе. Все ясно?

— Ты меня успокоил, — честно признался я.

— Я показал тебе это на будущие, чтобы ты знал, что тебе есть что терять! Как ты понимаешь, все, что ты видел — секретно, и все это должно остаться только в твоей голове. Запомни это, второй пилот!

— Хорошо первый пилот.

Глава 6.

Снаряжение.

Я получил, письмо,
Приказ, оружие и цель,
И должен в небо я лететь,
Туда, где будет наша цель.

Мы вышли из ангара через пол часа. В голове была каша, но в груди теплилось непривычная радость. „Мне доверят управлять такой машиной, мечтой любого пилота“.

— Сейчас на склад за формой, и к нашему воздушному другу, — сказал Рудольф.

— До склада далеко? — поинтересовался я.

— Нет не очень, минут десять.

Мы пошли. Наша десятиминутная прогулка растянулась на двадцать минут. Пока мы шли, я осматривался и крутил головой, словно ребенок первый раз, попавший в зоопарк. Действительно как в муравейнике. Везде активность. Вон грузят в тяжелый Ан какие-то контейнеры. Вон там видны огни приземляющегося звена из двух мигов. А вон…

— Рудольф, а что это за группа загружается в вертолет. И кто их повезет, не мы случайно?

Рудольф остановился и посмотрел на мою руку, указывающую на группу людей загружавшихся в тяжелый военно-транспортный вертолет Ми-26, и немного подумав, ответил:

— Если честно, тебе не стоило вообще задавать этот вопрос. Блин… — он почесал переносицу, и продолжил: — …эти вертолеты водят парни из „Кремня“.

— Что-то я не помню такой группы! — сказал я.

— Это…пятая группа. Занимается специальными операциями внутри Зоны. Проводят спасательные операции, транспортируют грузы в научные лагеря, и…- он замолк.

— …

— …и работают в плотную, с военным спецназом и военными сталкерами, развозя по всей Зоне с их заданиями, а потом забирая обратно.

— Кто такие военные сталкеры?

— Армия заинтересована в изучении причин и последствий катастрофы, картографировании Зоны и ее аномалий. Для этих целей они используют военных сталкеров, которых набирают среди сталкеров и армейской элиты. Военные сталкеры могут ходить как по одиночке, так и группами до пяти человек. Вон, та группа, что грузиться и есть военные сталкеры. Сразу видно. Обвешанные горой техники, широкие в плечах, в темно зеленых маскировочных костюмах, с очень дорогим оружие. С ними лучше не пересекаться. Ладно, идем, что стоять…

Вскоре мы добрались до склада. Склад, был не очень большим домом, с виду напоминая вчерашний штаб, но только с одним этажом. У двери стояли охранки, но мы через них прошли, даже не останавливаясь, видимо пилотов тут знали хорошо. Мы прошли вперед к зарешеченному окошку.

— Все готово? — поинтересовался мой напарник, наклоняясь к окошку.

— Да, вещи в блоке два, как обычно. Вещи твоего напарника там же, в соседнем ящике, скажешь ему как действовать. — ответил сильный голос из окна.

Он отошел от окна, и повел меня к двери, которая была красного цвета с надписью: „Только для персонала“.

Подойдя к двери, Рудольф набрал на пульте цифровой код, и дверь открылась. Внутри, стояли стеллажи с какими то деталями. Не останавливаясь, мы прошли через стеллажи, и подошли к двери с цифрой два. Пара секунд и мы внутри. Комната была небольшая, в ней находилось восемь шкафчиков довольно объемного (вместительного) размера. Мой напарник уверенно подошел к четвертому шкафчику, и приложил ладонь к темной пластине, которая висела около шкафчика. Дверца открылась, и он стал от туда доставать летный костюм.

Я пригляделся, на каждом шкафчике висела фамилия. Ага, вот и моя. Я приложил ладонь к пластине. Холодная поверхность пластины разъехалась как пластилин, но тут же сомкнулась обратно. Дверца открылась. Внутри действительно находился полетный костюм. Я достал его, и стал переодеваться. Когда я закончил, и стал засовывать одежду в шкафчик, то заметил в глубине еще один маленький шкафчик.

— Что там? — спросил я.

— Твое табельное оружие. На всякий пожарный.

Я протянул руку и прикоснулся к ящику. Тот, выдвинувшись вперед, разъехался, и оттуда выглянула рукоятка пистолета. Я достал пистолет.

— Пистолет Форт 12 — пистолет полицейского назначения взамен устаревающих морально и физически пистолетов ПМ (Макарова) советской эпохи. Имеет лучшую по сравнению с ПМ точность, большую емкость магазина и более удобную рукоятку. При хорошей точности имеет невысокую надежность. Пока еще нас не подводил, — сказал Рудольф, доставая точно такой же пистолет и пристегивая кобуру.

— Часто им приходиться пользоваться?

— Как повезет. В Зоне лучше не приземляться, а терпеть крушение и подавно не стоит, — с чисто солдатской манерой пошутил он: — Да, не забудь бронник одеть, вон висит.

Действительно я не заметил, сбоку примостился темный и очень тонкий жилет. Я вытащил его и критически осмотрел.

— Не кривись. Это новая военная модель. Выдерживает пулеметную очередь на расстоянии 900 метров.

— Ага, хотел бы я посмотреть, что станет с дыхалкой того человека, который прочувствует на себе пулеметную очередь! Да и кровоизлияние…

— Да ладно тебе, действительно очень полезная вещь. Знаешь, как часто мародеры обстреливают вертолеты? То та же!

Мы переоделись и, закрыв наши ящики, двинулись на выход. Выйдя, Рудольф повернул на право и уверенно пошел вперед. Через сорок шагов он остановился у стены, и, надавив на нее, вошел в открывшийся ход.

— Метро, — весело сказал он.

— Метро?

— Смотри сам.

Действительно внутри была маленькая тележка, которая стояла на рельсах уходящих под углом вниз, в светлый туннель.

— Самый быстрый способ, добраться до нашей техники.

Мы сели, и тележка тронулась. Вперед, вперед, вперед. Фонари сменялись с четкой постоянностью, а мы все ехали и ехали. Наконец тележка остановилась, и мы вышли на перрон, с которого вела дверь. Тележка укатила дальше, а Рудо подойдя к двери вновь подтвердил, что он, это он, открыл дверь.

Внутри была комната, в которой сидело еще двое одетые, как и мы в летные костюмы.

— Вот и все в сборе! — сказал парень сидящий слева.

Дверь закрылась.

Глава 7.

Взлет.

Сольюсь с машиной воедино,
И стану частью ее я,
Машина больше, чем машина,
Придатком стала, мне она.

— У нас есть одна традиция…- сразу же начал объяснять парень сидящий справа: — …перед полетом мы за пол часа собираемся все вместе, и так сказать немного релаксируем. Обычно перед полетом мы слушаем камерную музыку, но сегодня мы немного отойдем от правил, так как ты новенький.

Второй человек встал, и протянув мне руку представился:

— Михаил Дорев. Группа „Девятка“, позывной „Квада“. Главный пилот. Можешь звать просто Михаилом: — он улыбнулся.

Я представился в свою очередь, и пожал ему руку. Второго звали Виталий, он был штурманом, вторым пилотом и пулеметчиком одновременно. В комнате стояли два дивана, а между ними стол. На этом столе лежала карта. Видя, куда устремлен мой взгляд, Михаил сказал:

— Вот она — Зона. Наш сектор, обведен — синей окружностью, ваша территория зеленной.

— А это, что за оранжевая линия, ведущая внутрь Зоны? — спросил я.

— Ты слышал про пятую группу? — поинтересовался Виталий.

— Да.

— Так вот, это их вектор полета.

— Ясно.

— А сейчас традиция. Ты ведь, наверное, знаешь, что на Байконуре у космонавтов есть традиция на пол пути к ракете помочиться на передние колесо автобуса? А у нас чуть-чуть проще. Расслабляющая музыка перед полетом. Кроме музыки, есть еще одна вещь. Вот видишь, висят жетоны по две штуки. Один из них забирается в полет, а при возвращение кладется обратно. Вон, твои весят.

Действительно рядом с диваном, висел прозрачный щит с медальонами. Напротив каждого висела маленькая фотография, и стояло имя с фамилией. Вон и мое улыбающееся лицо. Два жетона висели, блестя от падающего света. Я снял один из них, не глядя на него, повесил себе на шею.

— Вот и отлично. У нас еще двадцать минут. Садимся слушать музыку.

Все сели. Тут я задал, как я потом понял очень глупый и бестактный вопрос.

— А почему напротив многих фотографий нет второго медальона. Ведь не дежурят же они все?

Молчание.

— Они не вернулись. Так мы храним память о них… — с ощутимой болью в голосе ответил Михаил.

Больше я спрашивать ничего не решался. Наступила неловкая тишина. Я сел, и тут полилась чудная музыка. Все спокойней и спокойней на волнах мелодии…

— Поднимайся, уже все, — весело сказал Рудо, но, видя мой удивленный взгляд, сжалился и добавил: — приятная музыка и немного гипноза, и человек как обновившийся.

— Ничего себе! — только и смог произнести я.

Двойка команды „Квада“ уже выходили в противоположную дверь, которая скрывала за собой лифт. Мы зашли следом. Всего две кнопки. Вверх и вниз.

Михаил нажал, на верхнюю кнопку и створки лифта закрылись и мы поехали.

Над нами открылся люк, и мы поднялись в ангар с закрытой крышей. Внутри стояло четыре вертолета. Три Ми-24, и один Ка-50-2 Эрдоган.

Я вспомнил все, что я знаю об этой машине.

Мощный многоцелевой ударный вертолет Ка-50-2 Эрдоган является глубокой модернизацией широко известного боевого вертолета Ка-50 «Черная акула». Ка-50-2 это высокоэффективный многоцелевой всепогодный, боевой вертолет, предназначенный для выполнения таких задач как:

— Уничтожение танков и легкобронированных целей, для чего вертолет оснащается сверхзвуковыми ПТУР «Вихрь» с дальностью поражения наземных целей до 8 км.

— Ведение разведки наземных целей. Для этого на вертолете установлены стабилизированные телевизионные и инфракрасные сенсоры.

Эти вертолеты очень хорошо защищены. Круговое бронирование кабины, обеспечивающее защиту от 12,7 мм бронебойных пуль и от осколков 23 мм снарядов.

Экранирование двигателей, уменьшающее интенсивность ИК-излучения и уменьшающее, тем самым, вероятность поражения ракетами с ИК-головкой наведения.

Система аварийного спасения экипажа, в которую входят катапультируемые кресла и система отстрела лопастей. Оснащен двумя турбореактивными двигателями, которые развивают мощность по 2200 л.с. на взлете.

Бортовое радиоэлектронное оборудование (БРЭО) вертолета имеет централизованную архитектуру, обеспечивающую максимальную интеграцию приборов и инструментов с системами управления, что значительно облегчает управление вертолетом. Система управления связана двумя шинами данных MIL-STD-1553B MuxBus: шина оружия и шина авионики. Шина оружия построена по протоколу MIL-STB-1760B и связывает процессор задания и процессор отображения информации, которые управляют авионикой, устройство интерфейса вооружения (AIU), многоцелевую стабилизированную оптическую систему прицеливания (HMOSP), нашлемный прицел пилота (IHS) и крыльевые станции оружия. Шина авионики связывает следующие подсистемы: Связи/Идентификации, Навигации, РЭБ и др. Архитектура с двумя шинами обеспечивает функциональную независимость авионики и системы управления оружием, оптимизирует поток данных и обеспечивает возможность интеграции с различными системами вооружения. БРЭО Ка-50-2 позволяет вертолету вести боевые действия днем и ночью в любых погодных условиях.

Ка-50-2 оборудован системами активного и пассивного радиопротиводействия. В состав этого оборудования входит:

— приемник предупреждения об облучении радаром;

— система предупреждения о пуске ракет;

— приемник предупреждения об облучении лазером;

— системы выброса дипольных отражателей и ИК-ловушек.

Да, это не просто так.

— Не обольщайся, мы летим на Ми, — толкнув меня в бок, заметил Рудольф.

— Угу, — ответив я, все еще не отрывая взгляда от черного вытянутого тела.

Мы подошли к Ми. Рудольф остановился и открыл кабину.

— Вот мы дома, — сказал он.

Мы залезли, я как второй пилот пролез вперед, к пулемету, а Рудольф полез вверх на свое место. Раздалось тихое бурчание. Машина оживала. Включились пульты, лопасти начали вращаться.

— Юрий, как слышишь? — раздалась в ушах, после того как я одел шлем.

— Слышу отлично.

— Хорошо второй, запроси разрешение на вылет.

— Да, первый. База, говорит „Терек“, прошу разрешение на вылет. Повторяю, прошу разрешение на вылет.

— Говорит база. „Терек“, взлет разрешен. Цели задания занесены в бортовой компьютер. Периметр территории стабильный. Как поняли?

— База, поняли отлично, взлетаем, — услышал я голос Рудо.

— „Терек“, говорит База. В районе патрулирования ветер северо-восточный. Легкая облачность, перьевые облака. Ближайшие семь часов ухудшений не произойдет, дополнительная сводка через шесть часов. Как поняли?

— Информация принята. Мы взлетаем.

Винты достигли максимального количества оборотов, и центробежная сила дала нам взлететь. Вертолет, немного вздрогнув, стал подниматься. Крыша в ангаре разъехалась. Через пять минут мы уже летели по направлению Зоны, за нами чуть в стороне пока еще следовала двойка „Квада“. Через десять минут мы разделились. Они взяли направление в свой сектор, а продолжали лететь в свой..

Глава 8.

Ночной дозор.

Там в небе летит вертолет…

Внизу простирался тусклый ландшафт. Ничего примечательного. Зона была совсем не тем чем, я уже успел себе ее представить…

Примерно через три с половиной часа после начала дежурства, мы получили сообщение о неполадке сохранной системы периметра в нашем секторе. Мы полетели проверить участок, на котором отказала система. Когда мы прилетели на место, то ничего не обнаружили. Я уже начинал думать, что таким все наше дежурство и будет, когда внизу замелькали маленькие искорки.

— По нам стреляют! — быстро сказал Рудо: — попытка проникнуть за периметр карается применением оружия.

Дальше мне ничего пояснять не надо было, когда Рудольф развернул машину, я начал поливать огнем то место, откуда нас недавно обстреливали. Наш ночной бой продолжался около десяти минут.

После небольшого столкновения Рудо передал сообщение на базу о произошедшем инциденте.

— Ты молодец, не растерялся! — услышал я похвалу первого.

— Спасибо, — только и ответил я.

Дальше дежурство проходило спокойно, и я осматривая окрестности, немного предался мыслям. Не успел перейти на эту базу, и на следующий день уже первый полет, без какой-нибудь предшествующей подготовки. Словно читая мои мысли, я услышал в наушниках голос Руди.

— Я знаю, о чем ты сейчас думаешь! Ты думаешь: „Почему все произошло и происходит так быстро!“. Но практика всегда лучше, чем долгая теория, да и к тому же о Зоне в теории не расскажешь. Ты должен понять, наше работа, немного не такая, к какой ты привык. Понимаешь, если бы мы стали тебе рассказывать о монстрах, о странных аномалий без всяких тому подтверждений, то тогда бы твое мнение об этом всем было бы очень сильно искажено, а так ты можешь сам составить свое мнение и убедиться, что все что было тебе сегодня рассказана, правда. Я тебя уверяю, мы еще встретимся, с кем ни будь из представителей местного животного мира.

— Я понимаю, но все же пока мне Зона не кажется, чем ни будь таким.

— Это потому, что мы в саму Зону не влетаем, а крутимся только по периферии.

— То есть, ни чего кроме стычек с мародерами да зашедшими сюда тварями не происходит?

— Почему? Происходит. Очень часто наша помощь нужна внутри Зоны. Поэтому навоеваться еще успеешь!

— Я понял.

После этого короткого разговора, мы больше ни какими отвлеченные темы не отвлекались. Дежурство прошло успешно, только в конце нам пришлось немного повозиться, мы уничтожали небольшую группу существ, которые медленно двигались к северному блокпосту. Рудольф сообщил, что эти существа в прошлом были людьми, а сейчас контролируются другим существом, которое является телепатом.

— А если это существо-телепата убить, зомби станут прежними людьми? — задал я наивный вопрос.

— Зомби — это люди, взятые под контроль существами-телепатами называемыми Контроллерами. У зомби пониженная жизнедеятельность и полностью разрушенная личность. От человека остается лишь тело со слабой координацией, которое выполняет полубезумные действия, поэтому смерть Контроллера не имеет значения, она уже не сможет восстановить бывшую личность. Зомби, это обычные пешки, которыми Контроллеры двигают по полю Зоны, направляя туда, куда им нужно, их глаза и уши, их разведчики и исполнители. Другое дело, если Контроллер захватил мозг человека, и прошло не больше двух дней. Тогда смерть Контроллера освобождает захваченный разум, и человек вновь стает самим собой.

К сожалению Контроллера, мне в ту ночь так наблюдать и не удалось, однако сам рассказ и виденные и уничтоженные мною зомби отложились у меня в голове.

На рассвете, наше дежурство закончилось, и мы полетели обратно на базу. По пути к нам присоединилась двойка „Квада“. Через полчаса мы вместе приземлялись на Базе. Вылезая с вертолета после посадки, я подождал, пока вылезет Рудо. Он вылез с машины, и похлопав меня по плечу сказал:

— Молодец второй пилот, первое дежурство прошло успешно, зачет сдан, наш ночной дозор завершен…

Глава 9.

Известие.

22.10.

Я закрыл дневник и потянулся. Настроение было хорошее. Вчера мы со Светланой ходили в кино, затем пошли на танцы, где немного порезвились, ну а потом пошли ко мне. На базе оказалось очень много такого, что положено только гражданским, но на это никто не обращал, внимание и все пользовались предоставляемыми услугами. Еще я узнал, что это мое последнее место службы. Отсюда уже не переводят. Ты или служишь здесь, или… Что или, мне думать не хотелось, да и с базы я уходить тоже не собирался…

Мои мысли прервал громкий стук. Я спрятал дневник в стол, и пошел открывать дверь.

За дверью оказался мой неугомонный напарник и мой командир в одном лице — Рудо.

— Привет. Зайти можно?

— А если я скажу, нет, ты не зайдешь? — с усмешкой поинтересовался я.

— Не скажешь, — серьезно ответил он и прошел в комнату, отодвинув меня плечом.

Подойдя к окну, он остановился. Я пожал плечами и закрыл дверь. К его характеру я уже привык. Я пошел, чтобы поставить чай, но тут Рудо повернулся.

— Вчера, две пары из „Семерка“, не вернулись.

— Как не вернулись? — глупо спросил я.

— Первая пара подала сигнал о помощи, вторая двойка, покинув свой сектор, кинулась им на помощь. Потом связь пропала и с первой и со второй командой. Была выслана поисковая группа. Парни из „Кремня“ обнаружили остатки только одного Ми. Из его экипажа остался в живых только один. Он сейчас в больнице, в реанимации. Ни кто не знает, выкарабкается он, или нет…Парни из „Кремня“ очень сильно рисковали, они успели за семь минут до Выброса.

Мы сегодня собираемся все в столовой. Будут все. Я пришел тебе об этом сказать.

— Подожди, а кто был в патруле, какие двойки?

— „До“ и „Ремиз“ — он отвернулся.

Боже. В „Ремиз“ был его бывший напарник.

Я подошел к нему, стоящему у окна и смотрящего не на взлетное поле, а куда то внутрь себя и положил ему руку на плечо.

— Мне очень жаль, мне действительно очень жаль. Я знаю о твоем бывшем напарнике. Я тебя понимаю.

Он повернулся и прокричал:

— Ты ничего не знаешь! Что ты можешь знать, что ты можешь понять…? Что?

Он оттолкнул мою руку и спрятал лицо в ладони. Я молчал.

— Извини, ты ни в чем не виноват, прости меня, — убирая руки от лица, сказал он: — я лучше пойду. Встретимся вечером.

Он пошел к двери. Берясь за ручку, он повернулся ко мне, как бы хотя, что-то сказать, но, не сказав, вышел.

Глава 10.

Блок пост К-4.

 Герои нашего времени.

Вечером мы так и не встретились. Была объявлена тревога, и все побежали за своими летными костюмами и своим машинам. В зоне были атакованы три блок поста. Мы получили приказ лететь к блокпосту — „К-4“

В тот день в Зоне было как никогда тихо. Не поступало сообщений о нападениях мародеров или мутантов, не было попыток проникновения в Зону сталкерами. Идиллия. Затишье перед бурей.

Буря произошла в 16.36. На блокпост „М-11“ было совершенно нападение Контроллерами.

Вначале пропали командир отделения и два солдата, они вышли с блокпоста и не вернулись, вышли на патрулирование территории. Удивительно было то, что у командира отделения было экспериментальное оборудование, защищающее от пси-воздействий существ Зоны. Постовой не слышал ни выстрелов, ни криков, они просто ушли и не вернулись. Рация молчала…

Контроллер — мутант-телепат. Обычно они действуют самостоятельно, но в этот раз все было по-другому. Их было трое. Они выбрались из Зоны, пробрались сквозь аномальные зоны, через стаи мутированных крыс, собак. Добравшись до блокпоста, один, который сильно ослаб, взять под контроль весь блокпост не смог, и вывел только командира и двух солдат. Сам он обосновался на крыше завода. Одного солдата немного поел, остальных разместил так, чтобы они сразу заметили подбирающихся врагов.

У двух других сил оказалось больше, и вскоре весь блокпост оказался под их контролем. После этого, два пробравшихся контроллера засели в блокпосте. На первый взгляд блокпост выглядел, будто все нормально. Зомбированные солдаты связывались по рации, общались друг с другом, перемещались по базе, но если бы можно было присмотреться, то можно было бы заметить скованность и ненормальность движений, мимики и фраз, которые они выговаривают (бесконечно повторяют одно и то же, и т.д.). Тревогу успел поднять радист, успевший передать сообщение…

В 17.11. на блокпост„Р-2“ напали мародеры с одной стороны и большая стая слепых псов с другой. Несмотря на хорошую защиту, блокпост был, застигнут врасплох…

В 17.13. было совершенно нападение на блокпост „К-4“. Блокпост, который мы должны были спасти….

Никогда не забуду того, что предстало перед нашими глазами, когда мы прилетели туда.

…Крысы уничтожали блокпост, их слишком много, для не ожидающих такого, солдат. Под огнем нескольких пулеметов, сквозь взрывы гранат лилась буро-коричневая река мутированных крыс, они мгновенно загрызают попавшихся на пути солдат. Из клубка крыс вырывается обезумевший солдат, он еле успевает забраться на вышку, кровь заливает одежду, руки соскальзывают, но сил хватает и он наверху. Сверху открывается вид на гибнущий блокпост, стаи крыс захлестывают блокпост, запрыгивают через окна, проползают под полом, проникают в каждую щель. Наступает страшный момент, когда, закрывшиеся в одной из комнат, солдаты вываливаются через окна, облепленные крысами. Мы попытались отбить блокпост….

Зайдя на бреющий полет, я нажал на гашетку. Заработал четырехствольный пулемет ЯК-Б. 12.7 мм. патроны разрывали крыс, оставляя только ошметки, которые из-за колоссального количества бурого потока крыс, почти не было видно.

Мы были не одни в этом деле. Еще один Ми, на бреющем полете стрелял из 23 мм. пушки ГШ-23Л. Несмотря на все наши старания, крыс не становилось меньше, и вскоре мы были вынуждены признать, что блокпост для нас потерян.

Был отдан приказ — возвращаться на базу. Мы развернулись. И перед тем, как из нашего обзора пропала база, я разглядел на вышке, того солдата, что единственный уцелел.

Забравшегося на вышку солдата мутило от крысиного яда, попавшего в кровь. Выпученными глазами, на черно-синем лице, солдат смотрит вниз, затем подносит пистолет к голове, раздается выстрел и тело, задевая ступеньки, валится на живое буро-коричневое море…

Блокпост погиб окончательно под бесчисленной крысиной ратью. Мы сделать уже ничего не смогли…

В тот вечер я напился.

Глава 11.

Испытание.

Вот первый шаг, за ним второй,
Идем с поднятой головой.
Вот третий шаг, четвертый шаг,
В руках мы держим, чей то стяг.

Прошло больше двух недель после того жуткого, страшного и неудачного задания. За эти две недели Рудо очень сильно изменился. Он ходил постоянно мрачный, задумчивый и теперь на его лице редко можно было увидеть даже тень улыбки. Только со мной он еще поддерживал какие-то дружественные отношения, я еще мог с ним разговаривать и на него немного влиять. С другими он стал чужой, многих это, конечно же, огорчало, но они старались войти в его положение и вели себя как прежде. Разговор нашего капитана с ним, не привел ни к каким видимым результатам. Однако он работал хорошо, как и прежде, и все верили, что со временем он станет снова таким, каким был. Он несколько раз навешал того выжившего пилота из группы „До“, но так, к сожалению, ничего узнать не смог, так как тот оставался еще в коме.

Наши тренировки проходили очень успешно, и нам дали разрешение-приказ на первый испытательный полет в Зону. Была выбрана пятница. В этот день по графикам наших головастиков была самая маленькая аномальная активность, да и погода должна была быть хорошая.

„Корь-3“ была выкатана в дальний конец базы. Там ее доверенные техники еще раз на последок, проверяли. Нас отвезли вначале в склад, где мы переоделись в летательные костюмы, совершено другого типа. Данный костюм был рассчитан на высокую радиацию, и имел три уровня внутренней защиты. Еще одной полезной функцией данного костюма заключалось в том, что он сам восстанавливал свою поврежденную структуру. Давным-давно, я читал в военных журналах о таких же разработках американцев, и сейчас был искренне удивлен, так как не мог даже предположить, что у нас есть что-либо подобное.

Данный костюм поглощал продукты жизнедеятельности и выделения пота, которые потом, пройдя циклы очистки и фильтрации, превращались в нормальную воду. И так по кругу — замкнутый цикл. Также, данный костюм держал внутри постоянную температуру, которая считалась оптимальной для человеческого организма.

Я даже боялся задуматься, сколько стоят эти костюмы, и не исключал возможности, что данные костюмы были такими же прототипами, как и наш „Корь-3“.

Еще, каждому на руку повесили датчик, который одновременно был и маяком и аптечкой.

Чтобы объяснить нам все функции костюма и датчика понадобилось больше трех часов, зато потом мы довольные и растерянные одновременно сели в микроавтобус, который повез нас к нашей птичке.

Когда мы подъехали, никого кроме семи солдат не было около вертолета. Мы вышли, микроавтобус уехал. Как это было ни смешно, военные еще раз нас проверили. Нас заставили каждого положить руку на пластину-сканер.

Наконец нам разрешили, и мы залезли внутрь. Кабина для пилотов была общая. Места для пилотов находились рядом. На этом прототипе было установлено много новых систем. Нам, мне и Рудо, удалось сделать фактически не возможное, чуть больше, чем за три месяца, освоиться со всеми приборами. По крайней мере, мне, так как Рудо, начал с ним заниматься еще до того как я попал на базу.

В кабине все наши приборы оборудованы сине- зеленым подсветом, обеспечивающим совместимость с ночными системами. На наших защитных шлемах летчиков установлены очки ночного видения для осуществления пилотирования машины в темное время суток, а также новый мозговой шит, который должен по идее защищать от пси-воздействия некоторых обитателей Зоны во время полета. Пилотажно-навигационный комплекс базового вертолета дополнен аппаратурой спутниковой навигации. Имеется цветной индикатор с цифровой 3D картой местности.

Имеется новая обзорно-прицельная экспериментальная тепловизионная система «Морго-36», представляющая собой компактный модуль в виде подвижного шара. Ночной канал комплекса «Роубик-Л» полностью адаптирован к ОПС для автоматического применения средств поражения по наземным и воздушным целям, аналогично дневному каналу. Ночное оборудование позволяет обнаруживать малоразмерные цели типа БТРа на удалении 7 км и производить прицеливания на дальностях 4.5-5км. Размещение антенны двух РЛС в небольших обтекателях над втулкой боковой, левой и правой турбины обеспечивает решение задач навигации и сильнейшей противоракетной обороны на новом уровне.

Также, на прототипе была установлена новая усовершенствованная система спутниковой навигации. Все системы продублированы. Навигационное оборудование и пятиканальный автопилот позволяют производить полеты днем и ночью в сложных метеорологических условиях. Установлены также УКВ и КВ радиостанции, СПУ, цифровой радиовысотомер, радиокомпас, приемник маркерного маяка.

Одним словом все, все, что только могло понадобиться нам и боевой машине, было установлено.

Взлетели легко и быстро. Руководствуясь показаниями приборов и сведениями из полетной башни, мы быстро приближались к Зоне. Еще пара минут, и мы летим уже над Зоной. Сильных внешних визуальных изменений не видно. Наша первая цель квадрат 3B. В этом квадрате находится стабильный источник высокого радиационного излучения. Военные желали знать, насколько хорошо защищена „Корь-3“ от радиации, и насколько хорошо и стабильно работают внутренние защитные системы жизнеобеспечения.

Внизу никого не было. Полет проходил очень легко. Машина вела себя прекрасно. Мы приближались к зоне 3B.

Глава 12.

Крушение.

Все обернулось так не кстати,
И больно нам осознавать
Что мы утратили контроль
И что летим в объятье ада.
Туда, куда закрыт
Другим всем вход….

Вот и квадрат 3B. В этом квадрате, находится один из бывших новых блоков АЭС, построенный еще в далеком 2005 году. Но им, к сожалению, в полной мере воспользоваться так и не удалось. В 2006 году появилась Зона, и о новых блоках, как, кстати, и о Зоне пришлось забыть как минимум на четыре года, пока первые экспедиции не стали проникать в Зону.

В этом квадрате находилось самое большое количество горячих зон, но это как я знал из статистики, ни сталкерам, ни мутантам не мешало.

Сориентировавшись, мы взяли курс на одну довольно большую горячую зону — на сам реактор нового блока. Через несколько минут, мы были над ним. Покружив вокруг него, не мы не датчики внутри ничего не обнаружили, ни изменения фона в внутри, ничего другого.

Только поздравления ученых и нашего генерала Константина Сергеевича, дали нам понять, что мы сделали все как надо. Так первое задание мы прошли.

Следующая цель была в квадратах 7C и 3С. Просто пролететь туда и обратно. Квадрат пролетается быстро, но внизу успеваем заметить стаю слепых псов, они что-то делали около свалки. Зона 3С, оказалась пригородом. Интересно, что тут они хотели проверить?

Нам приказали снизиться до 60 метров, и еще раз пролететь над этим квадратом. Летим.

Внезапно я почувствовал резкую боль в области затылка. Только мгновение, так как потом включился пси — шит, и киберпилот, или как мы его называли, борт партнер сообщил:

— Пси-атака, включена система зашиты экипажа. Источник засечен снизу. Рекомендуется изменение высоты.

— Ублюдки! — вскрикнул Рудольф, выключая микрофон: — над нами тоже опыты проводят.

Однако он быстро успокоился, и мы немного поднялись вверх. Из наушников опять пришли поздравления, с успешным выполнением вторичного задания.

— Ага, вторичного, так я вам и поверил! — вновь возмутился он.

Последнее задание было пролететь в полукилометре от места Катастрофы.

Мы поднялись еще немного выше и устремились к точке последнего задания.

Почти уже рядом. Описать, что творилось внизу, было очень сложно. Видимо, так выглядел лес после падения Тунгусского метеорита, все в клочья, разбитая земля.

Связь с базой прервалась. Внезапно из наушников пропало шипение. Ни звука не было слышно.

Я попытался вновь связаться базой, но это оказалось не возможным.

— Первый у нас проблемы. Прервалась связь с базой.

— Проблемы больше, чем ты думаешь, машина перестает слушаться управления, ее, куда то тянет.

— В смысле?

— Семиградусный крен.

— Что делать?

Внезапно борт партнер поднял тревогу.

— Угроза жизнедеятельности экипажа, угроза… Рекомендуется немедленная эвакуация!

— Что еще за черт? Система полетела? — быстро спросил я.

— Нет, что-то другое. Детекторы показывают странную амплитуду энергетики.

Вертолет прекратил нас слушаться и стремительно летел во что-то с далека напоминающее черное жидкое озеро. Только вот, откуда оно тут? Я опустил глаза на датчики.

— База ответьте. Экстренная ситуация, база ответьте!

— Не старайся, связи нет. Да и теперь уже все равно. Посмотри вперед.

Я поднял взгляд, и увидел то, что я вначале с далека принял за черное жидкостное озеро, является какой-то энергетической аномалией. Словно в генераторе Тесла, маленькие молнии метались в почти идеальной форме круга пространстве. Вдруг это все стало подниматься, выше и выше, трансформируясь во что-то.

— Угроза экипажа. Повторяю угро…

Я вспомнил сон и вздрогнул, а потом повернул голову и посмотрел на Рудо. Он улыбался.

— Теперь я точно знаю! — громко сказал он, отпуская джойстики управления и впервые за две с половиной недели улыбнувшись.

— Поворачивай! — закричал я.

Я дергал джойстик управления, но машина, не слушалась. Она упрямо продолжала приближаться к все еще растущему энергетическому образованию, по форме начинавшему напоминать столб.

— Рудольф…!

Время остановилось. Сзади, со спины просочился неестественный красно-белый свет, который постепенно залил всю кабину. Со стороны растущего столба потянулась точно такого же света, как и у нас за спиной, энергетическая полоса. Как назвать это по-другому, я не знал. Энергия в прямом, как пучок лазерных лучей движении, ударила в вертолет.

Все стало крутиться. Мгновенная тошнота, сильнейшие перегрузки и везде яркий свет. Все быстрее и сильнее. Все что осталось у меня, это чувство, чувство, что мы к чему-то приближаемся, к чему-то большому и сильному. В голове заиграла музыка, сил не было, чтобы повернуть голову и посмотреть как Рудольф. Вот оно. Ближе, еще ближе. Внутрь. Внутрь чего? Свет ослепляет меня, и я теряю сознание.

Сильный грохот и свистящий вой прокатился по всей Зоне, раздался ужасный взрыв, слышимый на десятки километров, будя спящих, вызывающий у бодрствующих недоумение, смешанное с тревогой и страхом…

Неестественно яркий свет залил всю Зону, и раздался еще один взрыв, а потом, на Землю пришла звенящая тягостная тишина…

Над Зоной поднималось нечто…