Зона, Зона, я не твой,
отпусти меня, Зона…

…А потом всё изменилось. С появлением старшего в наших рядах поселилась уверенность и чувство силы. Понемногу стало появляться оружие. Уже не только у одного меня был АК, но и у других моих товарищей, а сам я сменил 47й АК на 108й. Нас с каждым днём становилось больше. Больше становилось и вооружения. Некоторые новички при поступлении приносили по несколько единиц оружия — пистолеты, автоматы, даже снайперские винтовки. А однажды, после особо крупной перестрелки двух враждующих группировок в нашем районе у нас появилось и достаточное количество патронов. Постепенно мы начали не только устраивать засады, но и нападать в открытую. Нападать на более крупные группы сталкеров, вступать в локальные бои с военными. Мы научились без особых потерь побеждать в таких боях. Научились и уничтожать карательные экспедиции «Долга». Дела шли прекрасно… Но она испортила всё.

…Стоял прекрасный серо-коричневый осенний день, я мирно нёс дозор в ветвях старого дуба, аккуратно наблюдая за выделенным мне сектором обстрела, хозяин отдыхал, а старший пытался пристрелять арбалет с навёрнутым на него день назад оптическим прицелом. Ничто не предвещало неприятностей… Вдруг среди деревьев мелькнула тень. Приглядевшись, я понял, что по лесу крадётся человек. Я сообщил об этом хозяину, он тут же передал эту новость всем остальным. Полдюжины автоматов уже были готовы выстрелить, когда старший, рассмотрев лицо крадущегося в прицел арбалета, приказал не стрелять. Стволы автоматов опустились, а он ещё долго смотрел вслед пробиравшейся мимо нас девушке…

Два часа подряд старший пытался написать что-то на блокнотных листах, рвал их, переписывал заново и снова рвал… После этого он попытался прикрепить записку к арбалетной стреле и, после того, как с пятой попытки всё-таки прикрепил, залёг в ложбинке и стал вглядываться вглубь леса. Тогда я впервые и почуял неладное…

Через три часа тень в лесу мелькнула снова, направляясь уже в другую сторону. Я взглянул на старшего и обомлел. Такое лицо я уже видел раньше — лицо человека, потерявшего разум. И такое лицо не сулило нам ничего хорошего. Заворожено рассматривая лицо девушки в оптику, старший нажал на спуск…

Стрела вошла в дерево наполовину.

Девушка как подрубленная упала на землю, и только ствол её СВУ быстро двигался из стороны в сторону. Когда она сквозь оптику увидела старшего, он уже зарядил новую стрелу и снова смотрел на неё. Наступила неловкая тишина. Тихо перешёптывались с ветром листья, ко сну готовилась земля, время медленно струилось сквозь пальцы, а двое смотрели и смотрели друг на друга. Любовь в перекрестье прицела — бывает ли такое? Выходит, что да. Девушка, медленно встав, сняла со стрелы листок бумаги и, прочитав его, неуверенно направилась к нам. Старший опустил арбалет и нерешительно улыбнулся. Это и было началом конца.

…Время дежурства закончилось, сменщик занял мой пост, и я медленно побрёл к хозяину. Старший с девушкой тоже шли туда… Войдя в наше укрытие, девушка оторопело осмотрелась по сторонам и как-то затравленно улыбнулась. Двадцать пар немигающих глаз смотрели на неё не отрываясь. Нервно сглотнув, она представилась… Я не запомнил её имени — я в последнее время вообще плохо запоминаю имена, даже имя старшего так и осталось в глубинах памяти каким-то напоминанием о былой развесёлой жизни, но запомнить его я так и не смог. Старший тем временем мысленно обратился к хозяину: «Она переночует с нами. Она не причинит нам вреда». Красный огонь блеснул на мгновение в глазах контроллера, но тут же потух. Девушка затравленно пробормотала «Спасибо» и, опасливо оглядываясь, прижалась к старшему…

На следующий день она ушла — ей ещё нельзя было оставаться в Зоне на время Выброса… И снова мутной чередой ничего не значащих событий тянулся бесконечный день перед очередным обновлением, и снова был свет, и снова Зона отдавала миру накопленное ей за долгие дни тепло, и новые силы привычно заполняли меня, давая ещё на одну неделю силы существовать здесь, силы помнить произошедшее…

Уже через день девушка вернулась. Постепенно она привыкла к новому окружению и больше не боялась нас. Только хозяина она ещё сторонилась, наверное, слишком глубоко в ней засели предубеждения к таким, как он. Я тоже чувствовал что-то недоброе, но в его стремительных и мимолётных мыслях было очень сложно уловить что-то конкретное, я ещё не был для этого достаточно силён. Но не чувствовать надвигающейся угрозы я не мог…

…Она, уютно расположившись у стены нашего убежища, перебирала наше вооружение, когда я наконец решился подойти к ней. Нерешительно приблизившись, я дождался, пока она поднимет голову и произнёс:

— Я м-мог-гу п-пом-мочь В-вам? — мой голос совершенно перестал меня слушаться, видимо, связки от бездействия совсем забыли, что такое звук.

— А чем ты можешь мне помочь? — она, кажется, искренне удивилась.

— Н-ну… — я совершенно смутился.

— Ну ладно, садись, раз пришёл — она светло улыбнулась — и для тебя что-нибудь найдём… Ты Калашниковы разбирать умеешь?

— Дда ййя…я йих зза ддессять сек-к-к… — я закашлялся, тщетно пытаясь закончить фразу.

— Ну вот, так уже лучше — ласково шептала она, стуча кулаком по моей спине — сейчас всё пройдёт, подожди немного…

— Сппа…сибо, п-прост-тите… — я проклинал себя последними словами.

— Да ладно, всё нормально — улыбнулась она — о, придумала! Для начала разбери вот эти автоматы, а потом… потом видно будет.

С невиданным прежде рвением я принялся разбирать трофейные автоматы, а она в это время грациозно, но в то же время очень быстро начала добавлять патроны в опустошённые перед этим рожки, соблюдая одной ей понятный порядок. Три обычных — три трассирующих — обычный — бронебойный… Мои руки разбирали очередной автомат, а сам я заворожено наблюдал за этим священнодействием. Она подняла на меня глаза и грустно улыбнулась. И я почему-то спросил: «Как ты здесь оказалась!» Она удивленно посмотрела на меня, но после секундного замешательства ответила:

— Вот уж от кого не ожидала подобного вопроса… Знаешь, я тогда пришла к своему тайнику и, заглянув в него, просто поразилась. Там поверх всех моих вещей лежала записка. Но ведь такого просто не могло быть! Ни один ЧЕЛОВЕК не способен ничего положить в чужой тайник! Так вот, в той записке были координаты и примерная стоимость артефакта, находящегося там. И я решила рискнуть. В указанном месте действительно был этот артефакт, и много позже я действительно выручила за него большие деньги. Только вот на обратном пути в дерево передо мной вонзилась стрела… Ну, думаю, остальное ты знаешь. Только вот… — она явно не решалась продолжить — Слушай, вот ты, наверное, многое здесь видишь… как думаешь, Пьяный меня любит?

— К-кто? — я снова стал заикаться.

— Ну Пьяный, парень с АЕКом, с арбалетом — терпеливо, как ребёнку, объясняла она.

— А, ст-тарш-ший… Д-да, ллюббит — я отвёл глаза в сторону — ддумаю, да.

— Ты что, расстроился, дурачок? — засмеявшись, она обняла меня — право же, не стоит. Мы ведь друзья, а на друзей нельзя обижаться, понял?

— Я поннял — мрачно ответил я и неловко похлопал её по спине.

Мы сидели тогда вместе весь вечер, перебирали оружие, и настроение моё, несмотря ни на что, было светлым и спокойным. Как всё-таки хорошо, что хозяину сейчас нет до меня никакого дела, что есть на свете эта вечная серо-коричневая осень, этот прозрачный воздух, тихо журчащий вокруг, и эта девушка, рядом с которой так легко и спокойно… В голове раздался голос хозяина — пора заступать на дежурство. Как не вовремя… Я извинился и занял своё обычное место в ветвях старого дуба. Как бы я ни хотел остаться рядом с ней, субординация прежде всего.

…С того времени я постоянно искал возможность как-то помочь этой девушке, просто побыть с ней рядом… и она не гнала меня — пока старший планировал операции или совершал сольные вылазки, мы подолгу сидели вместе и делали что-нибудь полезное. Это было прекрасное время.

Но в то же время вся наша жизнь начинала меняться. Мы постепенно теряли старшего. В его глазах погас огонь решимости воевать, он проявлял всё меньше интереса к планированию операций, и уже в следующей битве мы потеряли двоих убитыми. Через неделю при встрече с карателями «Долга» погибли уже пятеро. После этого девушка сказала мне, что они вдвоём собираются уехать из Зоны… На нас надвигалась буря. И очень скоро грянул гром.

…Наступал день прощания. Они пытались скрыть свои замыслы, но такие наивные уловки не действовали на хозяина. Старший, отправляясь как бы на очередную вылазку, на самом деле ушёл к своему тайнику, девушка, как всегда перед Выбросом, уходя в Призонье, направилась к своему. Они договорились встретиться где-то между нашим убежищем и границей Зоны… Но контроллер не мог себе позволить потерять своего лучшего бойца. И он отдал приказ. Я автоматически встал, взял АК и пошёл вслед за уже скрывшейся в лесу девушкой. «Что мы должны сделать!» — пронеслась в моей голове несмелая мысль. «Вы должны найти её и убить, представив это как облаву военных» — ответ хозяина был краток и беспощаден. «Кого убить!» — глупо переспросил я, ведь всё и так уже было понятно. Вдруг почему-то вспомнилась песня, которую в первые дни часто напевал старший. «Алину, кого же ещё? Действуйте!» — прозвучал приказ хозяина, и моя воля стала стремительно утекать сквозь пальцы. И только слова той песни вдруг вспомнились особенно чётко, и я успел начать петь:

— Мы — два крыла…

Воля начала возвращаться в моё измученное тело, оно снова стало подчиняться мне…

— Поднебесной чёрной птицы…

Напрягшись так, что затрещали иссохшиеся мышцы, я очень чётко подумал: «Я не убью Алину!». Не успеть бы забыть, как её зовут…

— Что летит над землёй…

Удивлению хозяина нет предела. И он тут же отдаёт другим приказ убить меня.

— Со стрелою в груди…

Но я безумным усилием вернувшейся воли глушу его приказы, и мои товарищи замирают на месте. Хозяин начинает паниковать, а я — видеть свет обновления, дающий мне силы…

— Мы — два крыла…

«Идиот, ты ведь очень долго был под моим контролем, после моей смерти ты будешь полностью обездвижен, ты не сможешь даже…" — голос в моей голове превратился в визг…

— Умирающей чёрной птицы…

«Ты не сможешь даже убить себя!»

Переставив сто восьмой в положение «автомат», я нажал на спуск.

…Через несколько недель в убежище осторожно спустились двое. Молодой, ещё зелёный сталкер опасливо озирался по сторонам, видя вокруг себя десятки трупов, но, обнаружив немалый арсенал, хранившийся там, немного успокоился. Он потянулся к лежащему на земле автомату и от неожиданности вскрикнул — лежащий на земле мертвец пристально смотрел на него. Когда к нему мягким кошачьим шагом подошёл второй, явно более опытный сталкер, зомби перевёл страдальческий взгляд на него. «Добей его» — брезгливо отвернулся более опытный. Младший, сглотнув ком в горле, выпустил очередь в недвижимое тело и остолбенел. На губах зомби медленно появлялась счастливая улыбка…

…А в день побега Пьяный всё-таки встретил Алину. И они сразу же попали в засаду. Каратели «Долга» успели занять более выгодные места недалеко друг от друга и, не подходя слишком близко, методично поливали их позиции металлическим дождём. Ухали Грозы, верещали М-16, мерно отплевывался АЕК… Пьяный подумал, что всё это уже было, и выпустил в нападающих длинную очередь, Алина привстала на одно колено и прицелилась в центрального из нападавших… Пуля СП-6, стандартная для Грозы, вошла ей в голову прямо позади уха. Ещё успев нажать на спуск, она медленно осела на землю. Трава вокруг её головы медленно пропитывалась кровью, а Пьяный закричал. Такого крика ещё не знала Зона… Он, охваченный безумием, выскочил из укрывавшего их овражка и, разрывая воздух впереди себя рёвом пуль, ринулся к нападавшим. Подбежав к их бездыханным телам, он перезаряжал автомат и стрелял в мёртвых Должников, перезаряжал и стрелял, и снова перезаряжал…

Тогда-то он и понял — чтобы осуществить возмездие, он должен найти Лестата. И Пьяный знал, где его искать.

Через три дня произошло страшное — Крылья объединились…