Моя безумная звезда ведет меня по кругу.

Теперь времени на чтение у него было достаточно, почти 2 года. Это раньше, когда он был сталкером, жизнь бурлила, не оставляя времени на такие "мелочи" как чтение книг. Теперь же, будучи заключенным, он проводил много времени, проглатывая рассказы, романы, повести и пьесы.

Сталкер любил читать. Это было единственное развлечение в рутинных днях зека. Единственный способ убить время между завтраком и обедом, физразминкой и ужином, ужином и сном.

Еще он любил поразмыслить. Часто, отложив книгу, он облакачивался спиной на стенку и погружался в роздумья. Думал ни о чем и одновременно обо всем. Мысли текли плавно, пересекаясь и вливаясь одна в другую, перетекая в третью и возвращаясь к началу. Думалось о разном: о мироздании, о людях, о книгах, о Зоне. Все чаще сталкер приходил к вопросу: "почему я здесь?". Все чаще он думал, как надо было поступить тогда... Все чаще он понимал, что его погубило любопытство. Простая человеческая слабость.

Он пытался понять, что произошло в Чернобыле тогда, 12 апреля 2006 года. Что вызвало взрыв, повлекший за собой появление Зоны, язвы на теле Земли. Долго он собирал по крупицам обрывки информации, сооружая цельную нить сценария катастрофы. Он подобрался вплотную к истине. Слишком близко... Узнал про эксперименты с антеной-"телепатом", узнал, что послужило причиной появления у мутантов телепатических способностей. Правительству, видно, было не по нраву, что какой-то сталкер подобрался так близко к решению загадки. Сталкера взяли у него же дома, на участке в селении Максимовичи, что в 15 километрах от периметра Зоны. На захват не поленились выслать БТР и отряд военного спецназа. Суд впаял ему 3 года с конфискацией за сталкерство. Никогда ранее сталкеров не сажали. Для правительства они были даже полезными: выполняли различные поручения научных центров и специальные миссии военных, исследовали новые закоулки Зоны, ранее неиследованные и недоступные. Сталкер понимал, почему его решили вывести из игры. Его догадки потвердились тем, что вместо того, чтоб посадить его в областную тюрьму, его послали в колонию строгого режима для политических заключенных, которая находилась при военной базе недалеко от периметра.

Он все еще надеялся, что, отсидев срок, он выйдет на волю, хотя давно уже понял, что живым ему отсюда не выбраться. Был еще выход - бежать, но сталкер понимал, что это ничего не даст. Даже если удастся выбраться из колонии (а это весьма маловероятно, т.к. охранялась зона очень хорошо, невпример лучше другой Зоны ), то нужно будет покинуть Украину и скрыться за границей. Но сталкер знал, что сделать этого он не сможет...

Зона звала его, манила, как наркомана манит новая доза. Если он окажется на свободе, то уйдет в Зону. Иногда хотелось вырваться из колонии, увидеть Зону, пройти по ней и умереть. Умереть как воин, в битве, а не загнуться в койке от какой-нибудь инфекции. И эта мысль приходила к нему все чаще и чаще. Она накатывалась бурлящей волной, не давая покоя и оставляя за собой странные сомнения.

Так и было одной ночью. Сталкеру приснился сон. Сон про Зону. В нем он был калекой в кресле-каталке, сидящим на дороге, ведущей в Зону. Он видел, как его товарищи-сталкеры уходят в Зону. Но он не мог последовать за ними и лишь тоскливо вглядывался вдаль.

Весь следующий день Алекс (а сталкера звали Алексей) был сам не свой. Не мог есть весь день и на завтраке лишь лениво тыкал вилкой в тарелку, потом не смог ответить местному "быку" на оскорбление, чем поверг своего товарища в глубокое недоумение. На весьма уместный вопрос о его психическом состоянии Алекс лишь грустно улыбнулся и сказал, что все в порядке, просто сон дурной приснился.

Дурные мысли преследовали сталкера все последующие дни, не давая покоя даже во время сна. Что он только ни придумывал, чтоб отвлечся от них. Вот и сейчас он читал книгу, чтобы отделаться от грызущих его сомнений.

Внезапно раздался громкий грохочущий звук - охранник тарабанил своей дубинкой по металлическим решеткам камер. За грохотом последовал крик:

-А ну, насекомые, собрались все возле решеток! Обед!

Лениво отложив книгу, Алекс поднялся с кровати, чем вызвал ее недовольный скрип, и подошел к прутьям ограждения. Охранник подходил к каждой камере и отпирал двери, из камер выходили люди. Вскоре в проходе между камерами уже столпилось огромное количество заключенных. Они толкались и неспешно продвигались к выходу. А сверху, на балконах над ними, стояли военные снайперы с винтовками СВД.

После обеда сталкер остановился возле выхода, пропуская толпу вперед. Увидев своего товарища Данила, он схватил его за рукав и, выловив из толпы, затащил в угол.

- Все, Даня, я больше этого не выдержу. Я должен уходить. Сегодня же. Я должен увидеть ее снова, в последний раз, - прошептал Алекс.

- Все таки уходишь? - Данил опустил глаза - Я знал, что ты когда-нибудь скажешь это. Есть выход. В душевой, в северо-западном углу есть канализационный люк. Он прикручен к полу металлическими болтами, но они уже давно не та надежная защита, какой должны быть. Говорят, канализационная труба сможет вывести в основой туннель, который выходит к тому озеру, что чуть восточнее колонии, ты его, думаю, видел.

- Видел, - сухо ответил сталкер.

- Это единственный выход. Попробуй остаться в душевой последним и спуститься в люк. Но у тебя будет только пять минут, потом будет построение заключенных и твое отсутствие сразу заметят. Думаю, ты понимаешь, что для того, чтоб найти тебя, Они используют все свои средства. Сомневаюсь, что ты сможешь уйти и выжить.

- Я и не собираюсь, - без тени сомнения ответил Алекс - ты не пойдешь со мной?

- Нет уж, мне еще жить не надоело. Мне и сидеть-то осталось пол года.

************

Вечером, после водных процедур, сталкер остался один в душевой. Он направился северо-западный угол, пытаясь отыскать тот люк, который выведет его на свободу. Алекс нашел его. Это было отверстие в полу, диаметром в пол метра, с ржавыми решетками. Сталкер склонился над этим люком, как вдруг на его плечо легла чья-то рука. Дернувшись от неожиданности, Алекс резко развернулся, готовый дать бой. Но перед ним стоял его товарищ. После секунд молчания, Алекс оседомился:

- Передумал?

- Нет, - покачал головой Даня - пришел с тобой попрощаться.

Алекс улыбнулся и заключил приятеля в объятия.

- Надеюсь, еще увидимся, - без особой, впрочем, надежды сказал Данил.

- Нет, не увидимся, - уверенно ответил сталкер - приятно было с тобой иметь дело.

Данил лишь грустно улыбнулся

- Прощай, Алекс.

- Прощаяй, Даня.

Они пожали друг другу руки и Данил, резко развернувшись, уверенно зашагал прочь. Сталкер еще долго смотрел ему вслед, потом повернулся к люку и попытался его оторвать от пола. Эта попытка, однако, ни к чему не привела. Далее последовал мощный удар ногой и прутья решетки, не выдержав, проломались и упали вниз. Сталкер, глубоко вздохнув, стал спускать вниз. Обломки решетки рвали рубашку и больно резали бока, оставляя на одежде кровяные следы.

Внизу было темно и душно. От воды на полу поднимался белый пар и заполнял все тесное пространство канализационной трубы, затрудняя дыхание. Луч света из люка вырывал небольшой пятачок пола из сплошной тьмы.

Подождав пока глаза привыкнут к темноте, сталкер отправился вдоль прохода, туда, где предположительно труба впадала в основной канализационный туннель. Из-за темноты Алекс ничего не видел и поэтому шел вдоль правой стены, опираясь на нее.

Сделав очередной шаг, он не почуствовал под ногой пол и, неудержав равновесие, с плеском рухнул в воду.

"Это, должно быть, тот самый туннель, который должен вывести меня к озеру, - подумал сталкер, вставая - сколько прошло времени? Меня уже должны искать."

Спустя минут десять пути, сталкера ослепил свет. Это был лишь лунный свет, однако после сплошной тьмы туннеля он показался нестерпимо ярким, так что пришлось закрыть глаза руками.

Дойдя до конца туннеля, Алекс спрыгнул с края. Земля упруго толкнулась в ботинки. Сталкера овеял прохладный вечерний ветерок и дышать стало значительно легче. Вдохнув во всю грудь, он осмотрелся.

Алексей стоял по щиколотки в жидкой грязи и ветер развивал его нечесанные волосы. Вся одежда пропиталась водой и грязью, отчего стала тяжелой и затрудняла движение. Впереди луна освещала небольшое озеро, за которым начинался лес. Сзади раздавался вой сирены, крики охранников и лай собак - пропажу сталкера заметили и подняли тревогу. Над головой с громким гулом пронесся вертолет Ми-24, хищно рыская лучом прожектора по земле, и скрылся за лесом. Но свою жертву он не заметил и пошел на второй круг.

Поняв это, Алекс изо всех сил побежал к деревьям напротив. Кровь стучала в виски, сердце вырывалось из груди, когда, оттолкнувшись, он влетел под тень деревьев. И вовремя: вертолет пронесся над деревьями, освещая то место, где секунду назад был сталкер.

Алекс погрузился в забвение; перед его глазами раскинулась маленькая, по меркам Украины, территория. Кусочек планеты, непригодный для людей и самый любящий и заботливый по отношению к сталкерам. Которые, в свою очередь, отвечают ему взаимностью. Зона притягивала Алекса, как огромный магнит притягивает маленький гвоздик, быстро и неотвратимо. И он не сопротивлялся, покорно обходя всплывающие в ночи деревья, Алекс продумывал дальнейшие действия.

“Как хорошо, что я оказался на свободе. Еще немного и начал бы биться головой о стенку.” - рассеяно подумал Алекс. Каждому человеку непросто жить в четырех стенах, лишь изредка выходя наружу затем чтобы поесть или провести пару часов на каторжных работах, а для сталкеров, вечных искателей и бродяг, чей смысл жизни нескончаемый поиск, такой усыпляющий ритм и вовсе смертелен.

Алекс не придал значения своему относительно легкому побегу, не слишком его озаботил и тот факт, что поисковая операция заключилась всего лишь в двух параболах тюремного вертолета над территорией и ближайшими окрестностями колонии. Но он и не расслабился, не перешел на обычный шаг и не погрузился в легкую эйфорию, которая непременно бы возникла у человека сбежавшего из тюрьмы. Эмоции отошли на второй план, Алексом руководили рассудок и рефлексы сталкера. Он ,будто порождение ночи, тенью скользил меж бесконечных деревьев и валежников, совершенно не задумываясь куда идти. Задумываться над такими вещами - это удел людей, а сталкеры чувствуют местность на которой находятся. Пользуюсь человеческим зрением, они подсознательно воспринимают рельеф земной коры на ближайшие километры, а умение передвигаться с нечеловеческой легкостью и грацией, позволяет преодолевать им практические любые расстояния за максимально короткое время и с минимальным напряжением для организма.

Алекс направлялся к магистрали. Где-то вдали стая волков тоскливо скулила на желтое око луны, над головой попеременно сменяя друг друга гулко ухали филины, макушки деревьев, изредка поддаваясь слабым порывам ветра, перешептывались в тишине. Алекс любил эти звуки, любил ощущать себя частичкой природы. Пожалуй, не будь Зоны, он наверняка бы подался в лесники. Построить домик в глуши и до конца своих дней жить в лесу, выводить заплутавших грибников, лечить раненых животных: со своими возможностями он смог бы делать это лучше, чем кто-либо другой. Но настоящей любовью Алекса была зона. И думать о чем-то или о ком-то другом сталкер считал изменой по отношению к ней. Зона была его мечтой и его проклятьем.

Существо с мыслями человека и возможностями сталкера, предало свое прошлое и свое настоящее. Алекс отстранился от дерева, все вокруг показалось ему чужим и непонятным. В мире не осталось места, которое он смог бы назвать своим. Стоит ли жить дальше? Жить непонятно где и неведомо кем?

Через час Алекс вышел к магистрали. Широкая дорога появлялась под окрасившимся в утренний бледно-голубой цвет небом и змейкой уходила туда, где ночь еще только набирала обороты, в черную мглу, где дорога, небо и деревья слились в одно темное целое. Зона была в той стороне, и Алекс, поддавшись внезапному наитию, решил вернуться в свой старый дом. Последний раз.

Куда же еще идти потерявшемуся ребенку? Конечно же только домой, к любящей и все прощающей матери.

Протяжный гудок выдернул Алекса из размышлений. Далеко позади, на дороге, показались два ярких глаза фар. Алекс остановился и выставил руку с оттопыренным кверху большим пальцем. Он не ожидал встретить попутную машину, а на то что его подберут и вовсе не надеялся. Но попытаться стоило, к тому же дальнобойщики самые неравнодушные из обладателей машин по отношению к людям путешествующим автостопом. Если конечно, два глаза фар вдалеке принадлежали грузовику дальнобойщика. В том, что это был грузовик, сомневаться не приходилось. Еле распознаваемые в ночи контуры приближающегося объекта, казались слишком громоздкими для легковушки или микроавтобуса, да и гудеть так протяжно и звонко может либо поезд, либо грузовик.

Примерно через десять минут, когда палец Алекса начал затекать и сгибаться, два ярких глаза плавно растеклись в четыре, а под ними обнаружились еще и желтые фары ближнего радиуса. Грузовик остановился в паре сантиметров от вытянутой руки Алекса.

Это был КАМАЗ. Квадратная кабина с ярко освещенным салоном, который казался чужеродным пятном в ночи, спереди, и продолговатая цистерна на восьмиколесной платформе сзади.

Дверь открылась и из кабины по пояс высунулся бородатый тип.

- Тебе что, руку не жалко? - пробасил он. - Еще немного и стал бы калекой!

Алекс еле заметно усмехнулся.

- А ты б меня заметил, если бы я руку не выставил? А? - миролюбиво справился бывший сталкер. - Подвезешь?

- Ну-ну. - неопределенно пробубнил бородач. - Ладно, залезай.

Только тогда Алекс опустил руку и быстро взобравшись по двум ступенькам залез к кабину. В пропитанном запахом машинного масла салоне, было заметно теплее, чем на ночной улице. Алекс сказал бы даже уютнее, если бы в его жизни не было десяти лет сталкерства, которые он почти все провел под небом, получая от этого куда большее удовольствие, чем от пребывания в помещении.

- Эй, а ты чего это в спецовке? - недоверчиво спросил дальнобойщик. - И номер у тебя какой-то.

Алекс поморщившись оглядел свой тюремный наряд. Один рукав успел разодраться, видимо где-то в лесу. А на груди осталась труха от коры заключенного в объятия дерева.

- Из тюрьмы сбежал. - спокойно ответил он.

- А-а! - после секундной паузы рассмеялся тип. - Повезло.

- Не-то слово.

- Куда едем? - повернулся к Алексу водитель? - То есть, куда еду я - это понятно. А тебе куда?

- А ведь правда, куда мне теперь? - еле слышно прошептал Алекс.

Зона не бросила своего сына, она все еще притягивала его к себе, в себя. Но если раньше она делала это ласково и ненавязчиво, то сейчас Зона заставляла, велела явится. И Алекс не мог сопротивляться, у него просто не было такой возможности, как нету ее у провинившегося работника, вызванного в кабинет директора предприятия. Куда ехать? Наверное на дачу, ведь все снаряжение осталось именно там. А входить в Зону без снаряжения, даже для сталкера неоправданный риск. А для бывшего тем более.

- Ну так чего? - напомнил о своем присутствии бородач.

- Добро. - Алекса данный вариант вполне устраивал. С его возможностями три часа сократятся, как минимум, вдвое.

- Вот и отлично. К утру будем. - обрадовался водитель. - Чего носом клюешь? Устал? Полезай в люльку.

- Спасибо. - сказал он. Ему показалось, что все тело блаженно вздохнуло приняв горизонтальное положение.

- Приятных снов, сталкер. - сухо сказал водитель.

Алекс уже спал.

КАМАЗ плавно остановился у обочины и Алекс открыл глаза. На его волевом лице не было ни следа сонливости или усталости, намечающиеся мешки под глазами разгладились, так и не обретя окончательную форму. Этой ночью он видел сон про свое детство, короткий и смазанный, как неудачная фотография. Но он был доволен и этим. А еще Алекс был уверен, что это последний сон в его жизни. Внутреннее чутье предсказывало скорое завершение его глупых и никому не нужных скитаний. Алекс верил чутью, и не секунды не горевал по поводу окончания злой шутки под названием жизнь. Ведь он умудрился пережить две ипостаси, человека и сталкера, а такое не каждому дано. Пусть они были короткими и мучительными, но каждая из них дала постичь Алексу свою суть. Открытую и доступную в ракурсе нового восприятия бывшего человека, бывшего сталкера.

- Эй! - зычно гаркнул дальнобойщик. - Подъем.

Алекс послушно перебрался на кресло и поймал себя на том, что счастливо улыбается. Впервые за ... За сколько? Непринужденно и естественно, просто от хорошего настроения.

- Приехали. Мне налево, тебя прямо. Так и иди через лес, если времени мало.

- Спасибо, я знаю. - ответил Алекс выбираясь из кабины.

- Спасибо. - еще раз сказал Алекс, уже оказавшись на земле.

- Бывай. - отчего-то грустно ответил бородач и, потянувшись к ручке двери, захлопнул ту одним рывком.

Алекс никуда не спешил, Зона терпеливая, она никого не ограничивает временными рамками. Можно, конечно, было пойти по дороге - к селу, откуда не зайди, придешь часа через три-четыре. Но Алекс хотел через лес, хотел быть ближе к природе. Чувствовать себя тоже частичкой природы, а не бактерией порожденной язвой на теле Земли. В последний раз.

КАМАЗ вдруг резко остановился и волосатая голова водителя высунулась из форточки.

- Эй, парень! - дальнобойщик уставился на Алекса. - Слышишь?

Алекс остановился и вопросительно посмотрел на водителя. Нерешительность того, буквально весела в воздухе. Он явно хотел сказать что-то еще, но никак не мог себе этого позволить.

- Нет, ничего. Прощай. - голова залезла обратно в кабину и через секунду КАМАЗ еще раз тяжело всхрапнув, тронулся с места. Больше он не останавливался.

Алекс пожал плечами и, сделав пару шагов, скрылся в зарослях.

Лесом, конечно, эти дебри назвать было сложно. Так, близко посаженные друг к другу смешанные деревья, среди которых иногда попадался жиденький кустарник. Были здесь и ягоды и грибы, кора некоторых деревьев даже поросла мхом. Но все же данное место неправильно было бы описывать коротки и емким словом лес, наверное потому, что для Алекса он закончился так и не начавшись. Что для сталкера какие-то полтора часа среди валежников и редких оврагов? За такое короткое время невозможно проникнуться магической аурой леса, для Алекса это слилось буквально в один миг, за который он успел вдохнуть и выдохнуть. Почувствовать и забыть.

Перед глазами раскинулись частые домики тихого и спокойного селения Максимовичи. Сами селяне шутливо называли его чашкой, в силу того, что Максимовичи были со всех сторон огорожены леском, примерно таким по которому недавно пробирался Алекс, и имели всего лишь одну разбитую грунтовую дорогу, выводящую на главную магистраль. Один из участков в этом селе принадлежал Алексу; представлял он из себя крохотный домик, не менее крохотную яблоню и приятный для глаз подсолнух, воткнутый у покосившегося порога. В те времена, когда Алекс был человеком, участок служил ему в качестве дачи, размерами он был посолиднее да и домик не походил на сельский туалет. Но сталкерам дачи ни к чему; большинство земли перешло к соседям за более-менее приличные деньги, а домик Алекс сам постарался довести до удручающего состояния, чтобы даже у бомжей не возникло мысли провести ограбление в отсутствие хозяина. А грабить было что.

Алекс вышел из тени деревьев и побрел по главной дороге, неофициально рассекающей село на две части. Людей было очень мало, по пути несколько раз попадались бредущие неизвестно куда и зачем старички с пустыми телегами. Кто-то копошился на грядках, ухаживая за овощами, чтобы потом продать их в городе. Со стороны карьера, скрывшегося за зданием главного магазина, доносился радостный детский смех. Богато отделанных домов здесь никогда не было, в основном лишь двухэтажные бревенчатые срубы. Да и разве станет человек при деньгах жить в подобной дыре, в которую даже невозможно проехать на машине?

Таким образом и жили здесь одни старички, да дети отданные им родителями на лето.

Свернув с главной дороги на одну из линий и, пройдя по ней метров двести, Алекс вышел к своему домику. Когда-то дача, а сейчас нечто вроде переходного пункта к Зоне, где можно снарядится и стать практически непобедимым. Вот только нужно ли быть таким сталкеру, Алекс не знал. Ведь мягкость и уязвимость - это признаки искреннего бытия, а что отвердело, то не победит. Старое как Зона, и, к сожалению, безвозвратно забытое правило сталкеров. Первое и самое главное.

- Я не вернусь, так говорил когда-то,

И туман глотал мои слова и превращал их в воду.

Я все отдам за продолжение пути, оставлю позади,

Свою беспечную свободу.

Не по себе, от этой тихой и чужой зимы,

С которой я на ты, нам не стерпеть друг друга.

И до войны, мне не добраться никогда,

Моя безумная звезда ведет меня по кругу.

Алекс прошептал эти всплывшие из глубин души строки и беззвучно зарыдал. С виду он даже не изменился в лице, но под застывающей с каждым днем маской безразличия, он бился о пустоту и плакал как отчаявшийся обрести себя человек. Как тот, кто безвозвратно обронил на дороге жизни собственное Я. Совсем недавно была только ОНА - Зона, с лихвой заменяющая, а скорее дополняющая это самое Я, а сейчас не осталось ни того, ни другого, а третьего Алекс не желал. Ему вдруг показалось, что в его страданиях нет ни капли естества, неужели он уже перестал различать, что идет от души, а что из вне?

Если в городе Алекс чувствовал себя жалкой букашкой, то в Зоне он превращался в зверя, хитрого и безжалостного убийцу. И это ему нравилось ничуть не больше, но по другому было нельзя. У Зоны есть только одно правило, глупое и безжалостное по своей сути - убивай все что движется, или погибнешь сам. И Алексу приходилось убивать, но он не испытывал жалости к своим жертвам, уничтожая, по возможности, противоестественные порождения Зоны, Алекс испытывал даже некое мрачное удовольствие. Он наивно верил в то, что когда-нибудь Зона измениться в лучшую сторону, а своими действиями он поскорее поможет ее встать на этот путь. Он верил, что придет время и сталкер войдет в Зону без оружия и снаряжения, неся в себе притчу о наконец-то исчезнувшей опасности. И в этот день разойдутся застывшие тучи уступив место солнцу, как новой иконе добра и света.

В хранилище на ящике лежал, аккуратно сложенный, костюм радиационной защиты цвета хаки. Алкес с удовольствием переоделся и с отвращением отбросил осточертевший тюремный костюм. Тюремные ботинки, не внушающие особой уверенности в своей надежности, пришлось оставить. Но Алекс вполне был рад и запасной одежде, а ботинки... ботинки должны еще продержаться некоторое время, дольше Алекс не планировал задерживаться на грешной Земле. В кармане брюк нашелся отличный кинжал, его стальное лезвие по прежнему сверкало ледяными бликами, а вечная прохлада, казалось, стала осязаемой на расстоянии. Воспользовавшись приятной находкой, Алекс максимально коротко обрезал себе волосы, вышло, мягко говоря, неровно, но, по его мнению, это было лучше, чем длинные и свалявшиеся копны. Чем больше Алекс избавлялся от аспектов тюремной жизни, тем увереннее и свежее он себя чувствовал.

На снаряжение не ушло много времени - этот процесс стал одним из наиболее частых в жизни Алекса, и он вполне мог лишний раз подумать о чем-то своем, пока руки быстро о уверенно превращали его в боевою единицу. Его удивлял тот факт, что чудовища Зоны никак не кончаются. Сколько на счету Алекса убитых тварей, а сколько на счету других сталкеров, но чудовищ все не становиться меньше. Может, думал он, не так все просто как кажется, может пока сталкеры не перестанут убивать результат не придет? Ведь убийство, как известно, порождает новые смерти и так можно до бесконечности. Но где тогда другой способ очистить Зону и есть ли он вообще? Вдруг, тучи никогда не уступят небосвод солнцу и Зона не станет местом умиротворения и выстраданного покоя, а один из вошедших в нее сталкеров, вовсе не будет олицетворением нового времени добра и света, а окажется всего лишь еще одним смертником, жертвой своей обители.

АК-47 за плечом, старенький, но надежный Макаров, заткнутый за ремень, да зазубренный японский меч в заплечных ножнах составили проверенный временем арсенал Алекса. Обоймы рассованы по нагрудным карманам; так любимый Алексом безобидный цифровой бинокль и прибор ночного видения перекочевали в специальные держатели на поясе; замотанные в кусок ткани осветительные шашки Алекс сунул в карман. Детекторы жизни и аномалий а также счетчик Гейгера повисли на поясе. Алекс огляделся по сторонам, погасил керосиновую лампу и подтянувшись за край проема вылез в комнату. Теперь всего его мысли были исключительно о Зоне, и приведение комнаты в порядочный вид как-то не отложилось в его памяти. Сможет ли Алекс войти в Зону, ведь он уже не сталкер, или все же сталкер, но нового, следующего поколения. Эта была интересная мысль. Если Зона меняется, так почему бы вместе с ней не меняться и сталкерам? По другому быть не может, ведь сталкер и Зона - это в той, или иной степени неизменно дополняющие друг друга части одного целого. Какого целого? Пока незримого и материально не существующего, но когда-нибудь сталкер и Зона воссоединяться и это целое станет явью. Это случиться. Сейчас идет лишь процесс зарождения и становления, медленный и кропотливый, а итоговый результат зависит от того, в каких условиях этот процесс будет протекать. Ведь, как известно, сознание и организм формируются в молодости.

Алекс знал, что сможет войти в Зону.

Селение осталось за спиной, Алекс не стал оборачиваться, ибо вперед надо идти уверенно и без оглядки. Он сделал шаг и растворился среди деревьев небольшого лесочка, выводящего к периметру Зоны, к Зоне.

Алекс прошел уже с километр, когда его стала одолевать тревога.

Каждый сталкер знает, что перед входом в Зону нужно обязательно настроиться на определенный лад. Без этого настроя соваться в Зону просто невозможно - это верная смерть. Разумный сталкер если не сможет настроиться на поход по Зоне, то обязательно вернется и отложит ходку до следующей возможности. Есть, конечно, и сталкеры-мародеры, которые не заходят глубоко в Зону, а поджидают сталкеров у выхода, надеясь отнять у них весь хабар - так эти ходят в Зону когда им вздумается. Хотя вряд ли можно назвать мародеров сталкерами.

Проблема заключалась в том, что Алекс никак не мог настроиться на этот лад. Он никак не мог понять почему: из-за отвычки от ходок ли, или из-за изменений, которые произошли в нем за последнии дни.

"Хотя что удивительного?", - думал Алексей - "я уже не сталкер. Вот только кто я?

Только когда лес стал редеть и вдалеке уже замаячило ограждение из колючей проволоки - граница периметра - Алекс смог настроиться на путешествие по Зоне. Вполне возможно последнее путешествие в его жизни. Почему-то Алекс был уверен в этом.

Все лишние мысли отброшены, внутри предельная собранность и концентрация, движения контролируются на подсознании, все существо направлено на поиск опастностей и путей ее избегания. Ноги, действующие совершенно автономно от организма, безшумно ступают по земле; глаза пристально вглядываются в каждую мелочь, анализируя ее на степень опастности; уши стараются уловить каждый шорох, с тревогой ожидая писка детектора аномалий; руки уверенно сжимают оружие, палец на спусковом крючке замер, ожидая приказа от мозга.

Неожиданно лес резко оборвался и в ста метрах от последнего дерева из земли выростало двойное ограждение из колючей проволоки. Над ним высилась покосившаяся, словно Пизанская башня, сторожевая вышка, брошенная, должно быть, пару лет назад, когда Зона неожиданно расширилась и правительство отменило постоянное охранение периметра. Теперь только редкие блокпосты да военные патрули предостерегали разных любопытных от желания посетить Зону, что для них означало бы скорую и неминуемую смерть. Но что для сталкера эти меры предосторожности? Так, формальности...

Тихо подкравшись к проволоке, Алекс присел и осторожно положил автомат на землю рядом с собой. Достав из кармана кусачки, он одним ловким движением перерезал металлические нити. Алекс подобрал оружие, пролез в образовавшуюся дыру и встал на колено, рыская прицелом вокруг.

Не заметив ничего подозрительного, Алкес трусцой на полусогнутых побежал к небольшой рощице, что вырисовывалась чуть левее. Скрывшись под тенью деревьев, Алекс наконец смог позволить себе немного расслабиться.

"Вот и Зона. Теперь пути назад нет", - тихо прошептал он.

*****************

Только сейчас Алекс задумался над тем, почему ему удалось так легко сбежать из тюрьмы и почему все поиски ограничились двумя параболами штурмового вертолта.

"Думаю, ты понимаешь, что для того, чтоб найти тебя, Они используют все свои средства. Сомневаюсь, что ты сможешь уйти и выжить", - слова друга Данила всплывали в памяти Алекса. Слова единственного человека, которого Алекс мог охарактеризовать понятием "друг". Алекс привык полагаться только на себя, слишком уж человек несовершенное создание, чтоб ему можно было доверить свою жизнь. Так считал Алекей. Да и времени у него особенно не было, чтоб общаться с людьми. Он получал гораздо большое наслаждение от долгих походов в одиночку.

Но Даня был единственным настоящим другом Алекса. Вряд ли он солгал ему или преукрасил. Если Данил сказал, что уйти будет невозможно, значит, скорее всего, так оно и есть. Алекс был в замешательстве.

Наконец, отбросив посторонние мысли, Алекс зашагал по направлению к невысоким холмикам, овеяным радиоктивным туманом, что вырисовывались на горизонте. Слева тянулся густой лес, разбивающийся зелеными волнами о подножье небольшой горной гряды. Справа невдалеке землю, будто мясничим ножом, разрезал глубокий каньон, на дне которого шумела речка. Вокруг стояла гробовая тишина, только ветер шелестел листвой деревьев. Небо было чистое, без единого облачка, но вдалеке, в глубине Зоны, сгустились черные грозовые тучи и воздух рассекали яркие молнии, тянувшиеся ломаными кривыми от земли до самого неба, словно небеса посылали кару на этот, проклятый Богом, кусок Земли.

Пока еще Зона не уподобила себе это место , но когда-нибудь это произойдет и периметр прийдется снова расширить. А потом еще... и еще. Зона постоянно растет, пожирая прилежащие территории. Что станет, если вся Земля превратиться в одну сплошную Зону? Смогут ли люди выжить? И произойдет ли это вообще? Алекс предпочитал об этом не думать, потому что знал, к чему приводит излишнее любопытство.

"Скоро гроза будет здесь, надо прибавить ходу.", - мимолетом подумал Алекс.

"Черт подери", - подумал он - "да ведь такие винтовки есть только у армейского спецназа. Уж ни за мной ли это?"

Спутя пару минут выстрелы прекратились. Пролежав еще минут пять на земле, Алекс наконец поднялся и, решив, что надо узнать, кто стрелял, трусцой направился к лесу. На полпути до первых деревьев, Алекс вдруг заметил, что над лесом поднимается тонкая струйка дыма.

Зайдя в лес, Алекс попытался сориентироваться и отправиться туда, откуда предположительно шел дым. Спустя пару минут пути, Алекс вышел на полянку, окруженную со всех сторон лесом. На поляне повсюду были разбросаны гильзы и лежали шесть трупов слепых псов с пулевыми ранениями в головах, шеях, туловищах. Посреди поляны лежал труп человека в форме спецназовца с порванной глоткой. Рядом с трупом тлел костер. Привыкший к таким зрелищам, Алекс подошел к трупу и обыскал его. Оружия не было, однако в нагрудном кармане Алекс нашел то, что оправдало все его худшие опасения: свою фотографию, сделанную еще в тюрьме. От безнадеги Алекс уселся на землю и облакотился спиной о ствол дерева. В его голове вырисовывался такой сценарий.

Отряд спецназа, скорее всего, преследовал его еще с момента посещения дачи, а то и раньше. Выждав его у дома, они, наверняка, следовали за ним в отдалении, выжидая подходящий момент для атаки. Здесь, в лесу они, должно быть, остановились сделать привал. Но попали в засаду слепых псов. Уничтожив несколько собак, спецназовцы заставили стаю отступить, но сами потеряли одного бойца. Зная, что псы скоро залижут раны и предпримут новое нападение, они спешно покинули место боя, не успев даже затушить костер и похоронить товарища.

Слепые псы - ужасные создание. Они самые распрастраненные и одни из самых опастных "детей" Зоны. Это умные, дьявольски хитрые и невероятно злые мутанты. Слепые псы - дети радиоктивных свалок. И, хотя их предками были обычные домашние питомцы, слепые псы потеряли всякое с ними сходство. У них совершенно отсутствует зрение, однако этот недостаток с лихвой компенсируется невероятно развитым обонянием, слухом и телепатическими способностями. Слепые псы никогда не атакуют в лоб. Зато слепые псы - мастера засад. Они могут целыми днями преследовать добычу, выжидая удобного момента, а потом неожиданно напасть и в мгновение убить жертву. Между слепыми псами царит полное взаимопонимание и подчинение лидеру. Каждый пес из стаи твердо знает свои обязанности и роль в охоте. Слепые псы не ввязываются в долгий бой, их тактика - молниеносные атаки. И если убивают четыре - пять псов из стаи (а стая редко превышает двадцать собак), то они спешно отступают, зализывают раны и предпринемают новые попытки атак.

"Если все как я думаю," - размышлял Алекс - "то мутанты должны в скором времени вернуться. Надо поскорее убираться отсюда!"

Но было уже поздно. Внезапно за спиной Алекса раздался чуть приглушенный рык. Сердце екнуло и Алекс медленно, без резких движений повернулся. Перед ним стоял белый, весь в шрамах пес с тоненькими прорезями на том месте, где должны быть глаза. Пес скалился и рычал, обнажая свои огромные белые клыки. Алекс был в шоке, от ужаса он не мог ни двинуться, ни закричать. Так они стояли друг перед другом секунды три, когда пес зарычал еще сильнее и бросился на Алекса. Оцепенение слетело в один миг. Дальше события развивались молниеносно, но Алексу казалось, что все происходит медленно, будто в замедленной съемке. Движение раз - Алекс делает шаг назад и отдновременно тянется к самурайскому мечу в заплечных ножнах. Движение два - меч оказывается в руках Алекса. Движение три - Алекс замахивается и разрубает противника пополам. Пес жалобно завизжал, кровь забрызгала землю вокруг. В тот же момент одновременно с разных сторон из-за деревьев с рыком повываливали остальные псы. Псы окружили Алекса и стали приближаться, сжимая кольцо. Алекс выхватил из-за ремня пистолет Макарова. В одной руке он держал меч, а другой целился поочередно в каждого из псов, и, когда он наводил прицел на пса, тот останавливался и злобно рычал.

"Умные, твари", - зло подумал Алекс.

Один пес резко подался вперед, и Алекс, вздрогнув, нажал на курок. Громыхнул выстрел и окровавленый пес повалился на землю. Остальные собаки бросились на Алекса. Начался кромешный ад - остервеневший Алекс рубил псов, рассекая им морды, срезая черепа и обрубая лапы; с другой руки он стрелял из Макарова. Отскок назад, разворот, замах и удар - покатилась псиная голова, а бездыханное тело рухнуло под ноги, заливая ботинки кровью. Шаг влево, пригибание, замах - еще один монстр, пролетевший над Алексом, напоролся животом на лезвие и взвыл от боли, роняя внутренние органы. Под ногами уже валялось десять тел слепых псов, когда остатки стаи стали пятиться назад, рыча и огрызаясь. Отойдя на приличное расстояние, они развернулись и с визгом унеслись прочь.

Изниможенный, измазанный в крови, своей и собачьей, Алекс с трудом доплелся до ближайшего дерево, оперся о него, но, не выдержав, потерял сознание.

Очнулся Алекс под тем же деревом, что и вырубился. Он не мог точно сказать, сколько пробыл в бессознательном состоянии. Раскаленный диск солнца уже скатывался за горизонт, заливая весь мир багровым светом и раскрашивая тонкие пушистые облака в розовые оттенки. Деревья оставляли длинные тени на багровой земле. Туман, обвивавший холмы на горизонте, испарился, и теперь эти холмы представляли собой невероятно красивое зрелище: зеленые холмики на фоне розового неба, освещаемые прячущимся за ними солнцем. Грозовые облака, еще недавно висевшие так далеко, заметно приблизились, и Алекс стал подозревать, что ему не миновать шторма. Он посмотрел на часы: 18:30 гласила мигающая надпись.

Собравшись с силами, Алекс встал и направился к холмам. Предстояла долгая дорога по открытой местности и это немного волновало его. Все-таки на хвосте взвод спецназа, как никак. Алекс долго плелся по степи, обычной на первый взгляд степи, за исключением того, что в ней совсем не было живности, только большые валуны изредко встречались в густой траве; слева лес уже закончился, открыв за собой покрытые зеленью горы; каньон справа заметно расширился и шум реки внизу стал гораздо громче. Стали все чаще встречаться деревья, скрюченные в причудливых формах - первый признак Зоны. Странно, но Алекс не встретил ни одной аномалии, он уже стал сомневаться в исправности детектора аномалий.

Часам к восьми, когда стало уже заметно темнеть, бывший сталкер вышел к одному из холмов. Забравшись на этот холм Алекс невольно вздрогнул: пронзительно запищал детектор аномалий.

"Неужели", - хмыкнул он - "я уж думал с Зоной что случилось. А ты ничуть не изменилась, старая."

Алекс осмотрелся. С противополжной стороны холма, внизу, из земли выростали полуразрушенные строения заброшенного хутора: обветшавший жилой двухэтажный дом, почти развалившийся амбар, деревянный покосившийся сарай и ограждения, которые раньше, должно быть, означали границы поля, на месте которого теперь осталось лишь старое чучело, гремящие пустыми консервными банками, предназаначавшимися для отпугивания ворон. Что-то во всем этом зрелище было неправильное, обреченное. Алексу вдруг стало грустно. Когда-то это место было живым и обитаемым, теперь же только чучело было обитателем хутора.

Ничего странного Алекс не заметил, никаких признаков аномалий, и стал осторожно спускаться вниз, к строениям. Только подойдя к заброшенному хутору на расстояние ста метров, он увидел, что сарай весьма неестественно наклонился набок, выступающие металлические прутья загнуты к земле в весьма причудливых формах, а на земле повсюду небольшие воронки, будто территорию обстреляли из минипушек. Датчики аномалий буквально взбесились.

"Комариная плешь", - решил Алекс - "здоровая, зараза!"

Повинуясь до сих пор не угасшим сталкерским инсткинктам, да в крайнем случае здравому рассудку, Алекс должен бы был покинуть это место и не соваться сюда, по крайней мере, до следующей недели, пока не произойдет новый выброс и аномалия, возможно, исчезнет, или, такое тоже может быть, разрастется еще больше. Аномалия, к тому же такая опастная как "Комариная плешь", - вещь непредсказуемая, и определить ее границы весьма проблематично. Сколько людей погибло в аномалиях-ловушках? Не счесть! Бывало, кажется, определил уже сталкер границы аномалии, ан-нет, приборы врут: ступив на, вроде бы, безопастную территорию, он погибает ужасной смертью: его разрывает на части взбесившейся гравитацией или в него выстреливает заряд "мясорубки". Редко сталкеров греет возможность быть сложенными аккуратными кучками мяса, поэтому аномалии обходят стороной. Но Алекса что-то тянуло к этому хутору, хотелось побывать в этом месте во что бы то не стало.

Алекс достал из кармана горстку болтов в перемешку с гайками - лучший прибор, определяет аномалии точнее любого детектора, и там, где детектор покажет "читсую" зону, брошеный болт может указать на аномалию. Бросая перед собой гайки, Алекс стал осторожно, маленькими шажгами продвигаться к строениям. Кинув болт, Алекс внимательно всматривался: не изменилась ли траектория полета. Когда, наконец, датчики и гайки показали, что аномалия осталась позади, он облегченно вздохнул.

Перед ним стоял двухэтажный дом. Все в нем указывало на то, что хозяева покинули его уже давно: сползающий, будто слеза покинутой обители, шифер; разбитые окна, входная дверь болталась на петлях и жалобно скрипела. Придержав дверь, Алекс ступил внутрь. Темнота обступила его со всех сторон, только редкие лучи заходящего солнца, прорываясь сквозь забитые дощечками окна, разрезали темноту. В воздухе стоял запах сырости. Не долго думая, Алекс достал фонарик и стал шарить ярким пятном света по стенам и потолку. Справа оказалась дверь, которая вела в то, что раньше, должно быть, было кухней: открытый холодильник в дальнем углу и плита у стены молчаливо замерли, ожидая хозяев, которые, наверняка, уже никогда не вернуться... Слева возвышалась лестница, ведущая на второй этаж. Нет, лестницей назвать это "чудо" было весьма проблематично: только металлический каркас с фонерой по бокам, приспособленной под перила.

На втором этаже Алекс обнаружил еще две комнаты. Зайдя в одну из комнат, он застал там полный бордак. Окна здесь отсутствовали как явление, поэтому садящееся солнце достаточно хорошо освещало комнату. На полу и кровати лежали в беспорядке ящики, выдранные из шкафов, различная канцелярия, одежда, фотоаппарат и прочие мелочи. У всех шкафов были открыты дверцы, а содержимое либо отсутствовало, либо было разбросано на полу рядом. Видно, хозяева очень спешили эвакуироваться и брали с собой только самое необходимое. Еще тогда, во время первого взрыва и первого выброса.

"Первого выброса....", - повторил про себя Алекс.

Внезапно земля дрогнула, как от восьмибального землятресения. Алекс не удержал равновесия и свалился на пол. За первым толчком последовал второй, еще более сильный. За окном вдруг резко посветлело. Под землей послышался гул, будто кричали все духи преисподней, и толчки стали постоянными, все усиливаясь и усиливаясь.

"Дурак!Дурак!", - орал сам на себя Алекс, заползая в дальний от окна угол комнаты - "Просидев в тюрьме я сбился со счета выбросов, и не знал, баклан, плана. А ведь это, наверно, обычный плановый выброс. Какая глупая смерть", - подытожил он.

А свет за окном все усиливался и вскоре на него уже нельзя было смотреть без боли в глазах. Алекс забился в дальний угол, свернулся калачиком и закрыл голову руками. Земля буквально ходила ходуном, с потолка сыпалась штукатурка, с полок падали разные предметы. Вдали послышался усиливающийся свист. Он приближался и вскоре уже был совсем рядом, проникая сквозь одежду, сквозь плоть, сквозь ладони, которыми Алекс зажимал уши. Когда свист достиг максимальной громкости, сильнейший толчок подбросил Алекса в воздух. Падая, он ударился головой и потерял сознания.

**************

"Я еще жив или уже на том свете?", - недоверчиво подумал Алекс.

За окном во всю бушевала гроза, молнии своими непродолжительными вспышками освещали комнату. За окном дождь монотонно стучался о крышу дома, о землю, стараясь смыть с нее ядерное проклятие. Небо заволокли черные грозовые тучи.

Алекс спустился вниз и вышел на улицу. Капли дождя, разбиваясь о плечи, голову, стекали тонкими струйками по костюму. Алекс стоял, весь промокший до нитки и всматривался в горизонт, думая о жизни. Почему-то Алекс чувствовал, что конец близок. Струйки воды скользили по его лицу и казалось, что он плачет. Алекс совершенно точно чувствовал, что этот роман длиной в жизнь оканчивается, Алекс перелистывает последние его страницы. В душе было странное спокойствие и невозмутимоя уверенность. Уверенность в том, что так и должно быть, что это единственно возможный конец. В его мыслях проплывала вся его жизнь: период ребенка, период человека, период сталкера и период существа, душа которого разрывается между сталкером и человеком, существа, которое не является не тем не другим, существа без смысла жизни.

И когда тихо, будто боясь отвлечь получеловека от размышлений, запищал сенсор жизни, Алекс был готов. Он лишь медленно, без лишних движений, снял с плеча свой верный АК, поменял магазин и резко передернул затвор. И даже когда на фоне черного неба проявились шесть фигур, Алекс был готов. Эти фигуры означали только одно: смерть. Но в мире все прогрессирует. И смерть меняет облик. Из старухи с косой, она превратилась в спецназовца с ультра-современным оружием. Но Алекс чисто символично поднял ствол автомата и выстрелил. Громкий хлопок раздался в ночи и одна из фигур медленно, как в кино, упала на землю. В ответ раздались крики и несколько автоматных очередей.

Плечо резко дернулось, а через секунду Алекс ощутил толчок в грудь. Но Алекс не чуствовал боли. Все его сознание, все существо заполняла грусть, грусть за свою жизнь.