Часть V. Чужой мир.

Я шел вдоль дороги из Зоны по направлению к своему дому. Не помню, зачем я туда ходил, и что я хотел там найти. В моей голове вертелась только одна мысль: когда кончится эта дорога? Я не раз возвращался с задания по этому пути, но ни разу мне это шоссе не казалось таким длинным. До сих пор помню то чувство: чем дальше идешь, тем длиннее становиться дорога, и время течет не так, будто приостанавливается в ожидании чего-то. Тогда чувство тревоги наполняет душу, страх затмевает разум, хочется бежать отсюда, чтобы находиться где угодно, только не здесь. На правом плече у меня весел автомат, раздражая своим стуком об аптечку. Не понимаю, зачем я его тащил с собой? Все равно у меня не было к нему патронов, а силы были на исходе. Остановившись, я снял шлем и вдохнул свежий воздух. Опасности не было: датчик не показывал превышения радиации. По одну сторону от дороги возвышался небольшой обрывистый пригорок, покрытый песком, который казался темно-красным в лучах заходящего солнца. По другую сторону — лес, зачаровывающий своей зеленой окраской. Когда привык к растениям, мутировавшим и похожим на золу, зеленый лес в глазах Сталкера схож, пожалуй, только с чудом, на которое хочется смотреть просто так, без цели. Мудрые люди говорят, что долго смотреть можно на огонь и воду, но для некоторых и лес будет прекраснейшим творением природы. Очарованный зелеными листьями высоких деревьев, я не заметил, как наступила ночь. Времени совсем не оставалось, надо было спешить: ночь в этих местах — самое опасное время суток. Большинство пропавших в Зоне людей исчезли именно ночью… как мой брат…

Мертвая тишина нагнетала ужас, который обжигал сердце. Я оцепенел, но не от страха, а от безмолвия. Но не только тело застыло, застыл и разум: все мысли, будто растворившись в тишине, куда-то сами собой исчезли. Не помню, сколько времени я так простоял…

Шаги за спиной прервали мое бездействие. Я машинально повернулся и увидел человека, стоящего метрах в семи от меня. Мысли, внезапно замелькавшие у меня в голове, не давали мне прийти в себя. Я не мог разглядеть его лица, виден был лишь один силуэт. Вдруг незнакомец упал на землю, после чего раздался зов о помощи. Его голос показался мне очень знакомым. Бросив все снаряжение из рук, я подбежал к лежавшему на земле человеку, присел возле него и попытался приподнять беднягу.

— Что с тобой случилось? Где твоя группа? — спросил я, когда переворачивал его. Но когда я разглядел его лицо, молния прошла через каждую молекулу моего мозга, глаза на секунду ослепли…. Это был мой пропавший брат.

— Брат…- шепотом произнес он и медленно закрыл глаза. На его спине была смертельная рана. Я приложил ладонь к его шее: пульс не прощупывался. Я пытался что-нибудь сделать, но было поздно, его сердце остановилось. Он умер у меня на руках.

— НЕЕЕТ!!! — в исступлении кричал я…

———————————

Я проснулся в холодном поту на своей кровати……

Часть VI. Лезвие бритвы.

Сновидение заставило меня вспомнить лучшего друга, пропавшего несколько лет назад недалеко от АЭС в момент катастрофы. В глубине души жила надежда, что он, может быть, еще жив. Мне и раньше снились странные сны, но ни в одном из них я не находился так близко к пропавшему брату. Вообще, сны не редко бывают пророчествами, но люди не обращают на это никакого внимания. Не правильно говорят те, кот считает, что человек одну треть жизни находится во сне. Я считаю, что во сне человек живет второй жизнью, которая неподвластна разуму. Во сне раскрывается настоящее «Я» каждой личности, потому что наяву мы можем контролировать себя, свои поступки, делать так, как нам хочется, а во сне мы всего лишь наблюдаем за собой, не имея возможности вмешаться в происходящее. Грань между явью и сном настолько тонка, как лезвие бритвы, что иногда мы не замечаем, что находимся во сне. И личность, которой мы живем во сне, может манипулировать той, которой мы живем в реальности. Так сон заставил меня бросить все свои дела и идти на поиски брата. Честно говоря, особо важных дел у меня-то и не было.

Солнце уже светило в окна, наполняя комнату своими светло-желтыми лучами. На улице дул свежий ветер, медленно качая верхушки стоявших рядом с домом деревьев. На фоне ярко-голубого неба где-то вдалеке виднелись белые, казавшиеся лохмотьями, облака. Такой прекрасной погоды я не помнил с той последней встречи с братом, когда еще был офицером армии и находился на посту КПП Чернобыльской АЭС. С тех пор прошло не меньше четырех лет, а я как сейчас помню то утро…

Я отправился в подвал за снаряжением, лежавшим там довольно долго. Дело в том, что я неделю назад выполнил заказ от правительства достать «ртутный шар», как они его называли, и немного студеня, тогда федералы отвалили мне 1000 рублей. И следующую неделю я не ходил в Зону за наживой. От этой суммы я почти ничего не истратил. Так что с финансовой стороны дела у меня полный порядок. Достав оборудование, я взглянул на датчик: «21 May 2010, Sector 19-254AX17, Temperature ~ 19°C (66,2F), Radiation ~ 0,3 R/h, Battery FULL». Уложив оборудование в сумку, я вышел из подвала и поставил ее на пол. Достав из шкафа АК и патроны к нему, я уселся на кресле. Отодвинув затвор, нажал на спусковой курок: затвор со звонким щелчком ударился о металл; в этот момент ко мне пришло чувство удовлетворения. Зарядив патронами магазин и вставив его в автомат, я положил оружие в ту же сумку, где лежало оборудование.

В гараже стояла «Нива», слегка потрепанная и грязная. «Не на международную конференцию все-таки еду!» — ободрил я сам себя.

Часть VII. Мертвая зона.

Я вышел из Нивы и осмотрелся: похоже, мой приезд никого не потревожил. Хотя здесь, около границы с Зоной, редко встречаются аномалии, но я все же проверил датчик: все в порядке, можно двигаться. По дороге сюда я встретил двух Сталкеров, которые осведомили меня о том, что выброс произошел два дня назад и опасности в нем сейчас нет. Я надел шлем и взял в руки автомат, после чего пешком направился вдоль дороги, по которой некогда проезжал брат, в сторону деревни Стечанка, в которой он должен был высадить ученых. Когда автомобиль скрылся за поворотом, с правой стороны от дороги, метрах в семидесяти впереди от меня, я заметил Ниву, сильно напоминавшую мою собственную, но без колес и с выбитыми стеклами. Она стояла на обочине и сильно заросла травой. Видно, что она стоит здесь с момента катастрофы. Когда до нее оставалось шагов пять, неожиданно в моих ушах раздался звук сирены: рядом аномалия. Я мигом, почти машинально попятился назад. Датчик замолчал.

— Комариная плешь, как мог не заметить? — произнес я, когда разглядел изогнутые бампер и капот автомобиля, — Рисковать не буду, не за этим я сюда пришел.

Обойдя аномальную зону, я продолжил свой путь. Вдалеке виднелись черные крыши полуразрушенных зданий. «Вот и деревня, осталось немного» — пронеслось в голове. Но что-то меня остановило, шестое чувство подсказывало мне, что где-то рядом опасность.

Когда рискуешь своей жизнью каждый день, блуждая по территории, наполненной неизвестными миру аномалиями и враждебными существами, в поисках артефактов, за которые можно получить немного денег, чтобы прокормить себя, и зная, что назад пути нет, что быть Сталкером — значит обречь себя на неизбежную смерть, у тебя рождается шестое чувство, которое предостерегает тебя от неизвестной опасности. Это чувство схоже с интуицией и никогда, в отличие от нее, не обманывает тебя. Каждому бывалому Сталкеру знакомо это чувство.

Я остановился, стал окидывать пристальным взглядом окрестности: ничего особенного, кроме деревьев, асфальта и крыш домов, я не нашел. Мой датчик молчал. В небе со стороны деревни, по направлению ко мне, летела стая ворон. Ворон — единственное выжившее и не мутировавшее животное в Зоне — падальщик. Он держатся недалеко от хищника, питаясь останками жертвы. А это значит, что на меня охотится один из порождений Зоны. Я решил ждать, может он выдаст себя движением. Простоял я так три-четыри минуты. Когда я уже потерял терпение и решил идти дальше, на мониторе датчика появилась точка, движущаяся со спины на меня. Я развернулся, передернул затвор автомата. Все мои мышцы были напряжены. Нервы были натянуты как струны, я готов был стрелять в любой движущийся объект. Из-за поворота по дороге, откуда я только что пришел, бежала стая слепых псов…

Часть VIII. Обман.

Я сел на старый стул, который едва не рухнул под моим весом. Здание, в котором я нахожусь, когда-то было жилым домом. Из мебели остался один стул и маленький газетный столик, на котором лежало несколько обрывков выцветшей бумаги, остальную мебель унесли мародеры. Переведя дух, я взял в руки автомат и стал его осматривать, ища причину его поломки. Тогда, на дороге, мне пришлось отстреливаться от псов пистолетом, который всегда находился со мной, даже тогда, когда я отдыхал. А автомат после нескольких выстрелов, непонятно почему, заклинил. Отодвинув затвор, я обнаружил, что в патроннике находится патрон, давший осечку.

— Заплатил этому болвану кучу денег за боеприпасы, а он всунул мне бракованные патроны. А если бы у меня не было пистолета? Всё, с этого момента, как выберусь из Зоны, буду сам себе изготовлять патроны к автомату, — ворчал я себе дон нос, осматривая автомат. Когда закончил возиться с оружием, взглянул на датчик: «21 May 2010, Sector 25-356AX23, Temperature ~ 16°C (60,8F), Radiation ~ 1,1 R/h, Battery FULL».

— Хоть с оборудованием всё нормально, — успокоил я себя и, взяв автомат, направился к выходу. Но меня привлекла бумага, лежавшая на письменном столике. Верхние листы выгорели на солнце, на них ничего нельзя было разобрать, зато нижние остались нетронутые. Пройдя быстрым взглядом несколько листов, я понял, что это секретные документы какой-то лаборатории, находившийся под АЭС. «Атомная станция — неплохое прикрытие для секретной лаборатории» — подумал я. Меня заинтересовали эти документы, взяв их в охапку, я уселся на стул. Это был отчет правительству от директора «Секретной научной лаборатории Украины по исследованию действия биологического оружия» о проделанной работе. В одном из докладов я заметил, что автор упоминает об опасности выхода болезни за пределы лаборатории. Вникнув в написанное, я понял, что «болезнь» — это результат действия нового биологического оружия. Чтобы заразится этой болезнью, достаточно нескольким молекулам вируса попасть на кожу. Последствия болезни ужасны — летальный исход в 99,9%, в остальных 0,1% человек остается жив, но у него мутируют конечности. Видимо, ученые не смогли удержать болезнь под землей, она вырвалась наружу и заразила сотрудников АЭС. Оставшись без обслуживающего персонала и без контроля, в реакторе АЭС началась цепная реакция, которая привела к чудовищному взрыву. Но кроме радиации произошел выброс в атмосферу и бактерий биологического оружия, заразивших все живое на прилегающих к станции территориях. Вот почему сегодняшняя Зона выглядит так, а правительство скрывает правду. Всё встало на свои места: никаких пришельцев и потустороннего мира — всего лишь чокнутые ученые со своим оружием и лживое правительство, создавшее иллюзию о иноземных существах.

Часть IX. Рок.

Я вышел из дома, передернул затвор автомата и направился в другой конец села. Прочитанное будоражило мой разум, я настолько отвлекся в свои размышления, что забыл о том, где нахожусь…

Опомнился лишь тогда, когда услышал странный шум в доме с правой стороны от дороги, мимо которого проходил. Я подошел ближе к окну и стал всматриваться в темноту, царившую в комнате небольшой постройки. Ничего не разглядев, я опустил автомат и стал доставать из кармана фонарик. В это мгновение через окно из темноты выпрыгнул на меня пес. От неожиданности я растерялся. Он завалил меня на землю и пытался дотянуться своей челюстью до моего горла. Страх, затмивший разум, сковал на секунду мое тело, я потерял координацию движений. Хорошо, что я успел подставить левую руку под шею псу. Придя в себя, правой рукой я стал судорожно шарить карманы в поисках ножа. Когда я нащупал рукоятку ножа, ко мне пришла уверенность. Достав его, я всадил псу в шею лезвие кинжала до упора. Из раны хлынула темно-красная, теплая и липкая, попавшая мне на шлем, кровь. Я сделал усилие и сбросил тело с себя. Пес, скуля от боли, повалился на холодную землю и умер. Я встал, вынул нож, положил его назад в карман и пошел к колодцу, чтобы смыть со стекла шлема кровь.

Дойдя до конца села, я заметил недалеко от дороги три грузовика, на одном из которых должен был везти ученых мой брат. Я посмотрел на датчик: аномальных зон нет, и стал подходить к автомобилям. Волнение нарастало, хотелось бросить все и броситься к машинам. Но я сдерживал себя, понимая, что здесь не безопасно. Подойдя к кабине, я дернул за ручку, дверце со скрипом распахнулось. В кабине одного из грузовиков я обнаружил труп водителя. «Только не брат, пожалуйста, только не брат» — шептал я. На груди у трупа лежал медальон. Сдув пыль и протерев его, я стал разбирать надпись. То, что я почувствовал в этот момент, не передать словами. На медальоне значились имя и фамилия моего брата. Я уверял себя, что ошибся, вновь и вновь читая надпись. Но металл равнодушен к человеческим страданиям.

Не помню, как я добрался до дома и завалился в постель.

Часть X. Пролог.

Прошло 10 лет с того момента, когда я узнал правду.

Я стоял на вершине холма и смотрел вслед заходящему солнцу. Сомнения, жившие со мной после исчезновения брата, оставили меня. Я знал, что его душа не принадлежит Зоне, и от этого мне становилось легче. Теперь и моя жизнь на закате, как то солнце, которое уходит за горизонт. Я забылся….

Я не заметил, как простоял до глубокой ночи. Спустившись с холма, я направился домой. Мне перестали сниться кошмарные сновидения…