…Внезапно дверь открылась, и я увидел миллионы людей. Они все смотрели на меня. Все махали руками. Я был на каком-то балкончике, а они все были внизу, в реакторе. Они кричали, кричали радостно и больно… Они звали меня к себе вниз, просили спуститься, хотели, чтобы я радовался с ними. Я старался не слушать их. Я пытался заткнуть свои кровоточащие уши. Мне было больно за них. Я сошёл с балкончика на металлическую лестницу. У меня был выбор — идти к ним, или идти вверх, сделать то, что было нужно. Они смеялись, радовались тому, что я приду к ним. Махали мне руками, улыбались, прыгали. Я сплюнул кровью и побежал по лестнице вверх. Через несколько пролётов лестница кончилась тупиком. Люди внизу продолжали кричать. «Да замолчите вы! Хватит! Хватит кричать! Уроды! Замолкните!» — в отчаянии крикнул я. Я не знал, что мне делать. Я попал в тупик, дальше прохода не было. Внизу стояли миллионы радостных, жаждущих меня людей. Они звали меня к себе. А я должен был сделать это. Ради спасения. Я должен был. Но я зашёл в тупик! Я стоял на этой верхней площадке, почти под самым потолком этого гигантского здания. Далеко внизу стояли миллионы людей… Осмотревшись, я понял, что есть только один выход — вниз. И я побежал по лестнице. А они кричали. Здесь было очень жарко, мне очень хотелось сбросить с себя шлем, костюм, рюкзак, всё — мне хотелось освободиться от этого бремени. Но я не сделал этого. Я добежал до двери, через которую вошёл сюда. Может быть, повернуть назад? Пути вперёд всё равно нет. Я не побежал назад, я бросился по лестнице вниз, к миллионам кричащих радость людям. Я пытался прорваться через них, я распихивал их, толкал, бил по головам, кричал. Радостные, они вжимали меня в себя… В исступлении я слабо и тихо говорил: «Отвяжитесь от меня, ублюдки! Отстаньте, отстаньте! Разойдитесь! Дайте пройти, пожалуйста… Пожалуйста, дайте мне пройти» — на моих глаза выступили слёзы. А они радостно смеялись. Они давили меня. Господи, как мне хотелось сдаться в тот миг, остановиться, бросить борьбу, умереть. Но я понимал, что вначале нужно сделать. А потом можно умереть. Не сейчас. Не посреди миллионов кричащих. Я уже рыдал. Я громко всхлипывал и рыдал. Я слабо просил их перестать… Хотя бы смеяться… Мне не внимали. Ещё я страшился мысли, что вдруг, когда я пройду сквозь них, будет тупик… Будет просто страшная высокая стена. Никакой двери, никакого шанса. А если и правда будет именно так? Нет, так не будет! Так не может быть! Наконец, ряды их поредели. Неужели, я почти выбрался! Господи, помоги! Остались считанные метры. Слетел рюкзак… И вот, я вышел. Никогда в жизни я так ещё не уставал. Я оглох, голова болела, всё тело изнемогало от жары, перед глазами шли какие-то круги… А они всё так же смеялись… У них не было задачи убить меня. У них не было никаких задач. По этому они радовались? Я не знаю…

И я увидел стену. Высокую, не было видна потолка, и не было видно её углов справа и слева. И всё. Больше ничего. Мои страхи оправдались. Тяжело и сбивчиво дыша, я прислонился к стене спиной, обратив взгляды на них. А они смеялись. Я рыдал, кричал, всхлипывал… Они смеялись. От изнеможения я сполз по стене. Я уже сидел, прислонившись к стене, и, положив голову на подтянутые колени, рыдал, как маленький ребёнок. Неужели всё пропало?! Неужели я не выполню свою миссию?! Я всхлипывал, и всё время повторял: «Уроды, уроды, уроды… Вы… Вы, — тут я встал и крикнул, пытаясь перекричать радостные голоса, — Вы убили меня!!!» Крикнув, я повалился на землю и молча лежал… А они всё смеялись, смеялись…